В дверь постучали, и вошел констебль со стопкой бумаг. Минуту они с Гейлордом шептались.
— Хорошо, хорошо. Спасибо, констебль. Фин, я не думаю, что нам нужно беспокоиться по поводу вашего «постороннего». Для начала мы снова возвращаемся к вашей маленькой группе, не против? В том смысле, что теперь нет смысла ходить далеко. Эти последние отчеты дактилоскопической экспертизы одна приятность читать.
— Я бы с удовольствием прочитал их сам...
— Руки! Будем говорить, ваши отпечатки на ручке двери между кухней и гостиной подтвердились, так что вашему рассказу можно доверять.
Фин уставился на него.
— Шеф, это не то, что вас так взволновало. Что еще вы обнаружили? Частичный отпечаток на задней двери...
— Да, мы идентифицировали его. Я не скажу, чей он, но, скажем так, мисс Шейла Тавернер остается помогать нам в этом расследовании. Можете идти, Фин. Вы свободны.
Фин встал.
— Я думаю, вы совершаете ошибку.
— Неужели?
— Да. Я имею в виду, почему Дэнби вел себя как отшельник в первую очередь? Миссис Галл сказала, что он никуда не ходил, продукты ему доставляли, и он ни с кем не разговаривал, когда встречал их на пляже. Она сказала, что он вел себя как гангстер, скрывающийся от закона. И все мы видели его собаку.
— Так. Ну и что?
— Вы всерьез считаете, шеф, что Фрэнк Дэнби боялся, боялся настолько, что прятался от... Шейлы Тавернер?
Глава десятая
Полночь выдалась холодной. В камине просторного кабинета мисс Фараон пылал огонь, но пламя бушевало не только в камине, но и вокруг него.
Они ерзали по комнате, уставшие от дороги и нервного напряжения дня. Однако после того, как Латимер неловко пошутил, они были готовы «наброситься на что угодно». Посему уродливые кресла королевы Анны и старый кожаный честерфилд{59} подтащили ближе к огню, и началось обсуждение.
До сих пор каждый из них наносил удар по другому. Фин обнаружил, что его внимание рассеивается. Он огляделся в тускло освещенном пространстве, словно впервые увидел лица и предметы.
Латимер сидел возле самого камина, протянув к нему руки, но не для того, чтобы согреться. Скорее он пытался, казалось, получше рассмотреть их, не заботясь о том, что видит. Оранжевый свет полыхнул в него, отбросив огромные тени пальцев вверх, ему на лицо.
Портман сидел рядом, скрестив руки и ноги, на широком лице не дернулся ни один мускул. Так было всегда, когда он молчал, напоминая большую марионетку, ожидающую сигнала, который вдохнет в нее жизнь. Полудрема в глазах, однако, была обманчивой.
Хайд распластался и почти храпел. Тени на концах его бандитских усов двигались в такт мерцающему свету. Лицо казалось неподвижным, но время от времени призрачная улыбка оживляла его.
Мартин и Бренда поднялись и направились к корзине, пытаясь отыскать в ней остатки съестного. Чем дальше они отходили в тень, тем больше Фин ловил себя на том, что эта парочка заслуживает пристального внимания. Коротко стриженая темная голова и соломенная блондинка — не заговорщики ли это шептались у старого бюро в углу? Каждый жест казался зловещим: Мартин вынимал замотанный в тряпку сверток, Бренда отворачивалась от света...
А в кругу у камина мисс Фараон сама казалась зловещей, тихо беседуя с Портманом. Повернув большую голову, адвокат кивнул, словно важность ее слов пробудила его к жизни. Но она говорила всего лишь о логических ошибках:
— ... как ты прекрасно понимаешь, Дерек, отсутствие опровержения не является доказательством. Есть пример, когда человека судили за кражу, и обвинение вызвало четырех свидетелей, которые видели, как он ее совершил. Тогда он вызвал восьмерых свидетелей, которые не видели, как он ее совершил! — Золотой зуб сверкнул.
«Я, должно быть, устал, — сокрушался Фин. — Подозревая всех...»
Именно тогда у них родился спор, который быстро показал, какие все усталые и раздраженные.
— Послушайте, — произнес Портман, — Я не хочу засохших сэндвичей и холодного чая, спасибо, Бренда. И незаконченные теории мне не нужны. Почему бы нам просто не сделать то, из-за чего мы собрались здесь —добить эту штуку?
Хайд зашевелился.
— Все дело в мотиве, старик.
— Мотив? — Руки Латимера тряслись, пока он не убрал их со света. — Не напускай тумана, Хайд. Мотив ясен как божий день, помилуйте! Все ненавидели Фрэнка Дэнби до мозга костей!
— Если вы позволите, я хотел бы предложить... — заговорил Фин.
— У лунного человека есть мотив! Вернемся к сути вопроса, Хайд. Реальность такова, что ты околачивался возле того проклятого дома добрых пять минут.