— Сейф! Дорогой мой, это обычные почтовые марки, а не те, за которыми охотятся филателисты. В конце концов, проблема не только в марках. Я прихожу к выводу, что, имея прислугу, я тружусь больше, чем если бы я жила одна. Может, это мое старческое ворчание, но...
— Старческое? Да вам нет еще и шестидесяти! — Мартин провел широкой ладонью вниз по косяку, затем увидел на полу булавку и подобрал ее.
— Ну, я чувствую себя старой — слишком старой, чтобы потворствовать всем этим детским выходкам. На прошлой неделе этот чертенок разгромил мою спальню, полдня прятался в шкафу под лестницей, мучил кота и разрисовал все обои наверху. А теперь это!
Он отвернул лацкан и пристегнул булавку.
— Вы хозяйка. Увольте ее, коли наняли, и все дела, — сказал он.
— Я не могу этого сделать, и ты знаешь, почему. Шейлу с ребенком никто не возьмет, тем более с ее криминальным прошлым. Я просто хочу, чтобы ты поговорил с ней о ребенке.
Он ухмыльнулся.
— Вы это говорите потому, что я бизнесмен и умею жестко разговаривать с подчиненными, не так ли? Хорошо, не переживайте. — Он похлопал ее по руке и заодно посмотрел на свои часы. — Нужно еще заглянуть в сад перед уходом... Ах, да.
Через мгновение она услышала, как он кричит на кухне:
— Миа и так должна была пойти в школу в этом году. Шейла, отдашь ее на следующий год, а пока следи за ребенком. Все понятно? Если нет...
Ответы Шейлы были невнятными; возможно, она расстроилась. Мисс Фараон почувствовала укол совести, — она уже жалела, что поручила Мартину эту миссию. Постарался для меня, подумала она, а ведь я хотела совсем другого.
Конечно, время от времени ему приходилось кричать на своих рабочих, но это было «на работе»; дома же Мартин совсем не напоминал тирана: чуткий, заботливый, даже, — она подобрала расхожее определение, —сострадательный.
Она устремила взгляд на каминную полку, где шеренга фотографий в серебряных рамках оживила в ее памяти то, что она и так знала наизусть: маленький Мартин с Фредом и ее сестрой Алисой, гордость родителей. Мартин в школьной форме, один в парке Баттерси, совсем один, каким скоро окажется в жизни. Затем Мартин-скаут и Доротея — оба жмурятся на солнце и прижимаются друг к другу. Дальше серия фотографий Мартина шла по возрастающей: с бородой в университете, без бороды в рабочей одежде, наконец, преуспевающий молодой предприниматель с Доротеей, опирающейся на его руку.
Она понимала, что опиралась на него слишком эгоистично, но он никогда не жаловался. Несмотря на занятость, — собственная квартира, бизнес, девушка, на которой он собирался жениться и которая нуждалась в ухаживаниях, — Мартин всегда находил время, чтобы помочь ей с домом. Всякий раз, когда нужно было что-то по столярному делу или покрасить, он приходил и взваливал на себя эти заботы. Он следил за садом; как школьник, бегал с необычными поручениями, даже помогал Доротее периодически наводить порядок в ее счетах. Когда она захотела машину, именно Мартин выхлопотал ей со скидкой маленький разумный мини{11}.
Его внимание не исчерпывалось только его тетей. Как минимум, один день в месяц он работал бесплатно, на общественных началах, посвящая себя заботе о нуждающихся и одиноких. Для нее было загадкой, как он успевал еще при этом заниматься основной работой, но он успевал. С той же энергией и жизнерадостной самоотдачей, с которыми он менял пробки в электрощитке, вскапывал грядки или навещал больных, он руководил собственной небольшой строительной компанией «Martin Hughes and Company, Builders», и руководил блестяще.
Она по-новой принялась изучать фотографии, словно пыталась найти разгадку этого генератора жертвенности в его облике. Но что можно было рассмотреть в этом высоком, довольно нескладном молодом человеке с длинным подбородком? Коротко стриженые темные волосы, глубоко посаженные бесцветные глаза придавали ему воинской строгости, которую разрушала юношеская улыбка. Трудно было поверить, что ему тридцать лет.
Какой безумно любящей тетушкой я стала, подумала она. Должно быть, впадаю в старческий маразм. И ее мысли соскользнули в игру слов, обыгрывая ненавистное прозвище: Дот, старость Дот, многоточие — старая дева с приданым на старости лет решила удариться в арифметику: сложить, вычесть, перенести в следующий разряд{12}...
Поймав себя на том, что держит фотографию так, что смотрит не на нее, а на собственное отражение в стекле, она вернула ее на каминную полку. Почему она не может любить его до безумия? Мартин был почти идеальным племянником, о котором старушка могла только мечтать, если бы...