Через мгновение Фин встрепенулся:
— Послушайте, есть возможность ему помочь, если вы кое-что вспомните. Скажем, Хайд, — во сколько он пришел в тот вечер?
— Мы уже всё сказали. Что вы хотите знать?
— Как он был одет. В длинное пальто или во что?
— Плащ. —Лицо ее просветлело. — О, я поняла! Вы думаете, он пронес под одеждой эту злополучную клюшку? Разве это не обеляет папу? Действительно, он мог легко пронести клюшку под плащом. И первое, что он сделал, — направился в туалет.
Фин не знал, как сказать ей, что это не поможет ее отцу.
— Э-э... что еще? Выглядел ли он так, словно его слегка помяли?
— Да, он сказал, что подрался с таксистом.
— Вы случайно не заметили запонок на его рубашке?
Она на мгновение задумалась.
— По-моему, на нем была обычная рубашка с пуговицами, но, может быть, я ошибаюсь. Единственное, что я заметила, — шнурки на его туфлях были развязаны. Маме, кстати, это тоже бросилось в глаза — она всегда смотрит на обувь, есть ли на ней грязь.
— Хорошо, — сказал Фин. — Предположим, что клюшка для гольфа является орудием убийства. И, допустим, кто-то еще, кроме Хайда, принес ее сюда. Это означает, что этот кто-то был в коридоре после девяти вечера и до сегодняшнего дня. Кого бы это включало?
— Практически всех. Но я думаю, вы имели в виду людей, пришедших сюда после девяти. Это мистер Хайд, вы, полиция и папа, когда он вернулся обратно.
— Другими словами, только ваш отец и мистер Хайд могли принести эту клюшку сюда после убийства?
Она кивнула.
— Это выглядит плохо для папы, не так ли?
— Необязательно. Допустим, у убийцы был сообщник. Убийца снаружи просовывает клюшку в кошачий лаз, а сообщник, находящийся в коридоре, прячет ее в шкафу.
— Думаете, Шейла?
— Я понимаю, что хватаюсь за соломинку, но скажите мне: кто выходил в коридор, когда приехала Шейла?
Бренда пожала плечами.
— Кто вообще будет сговариваться с Шейлой? Папа как раз выходил, когда она приехала. И... — Ее глаза на секунду расширились, затем она снова пожала плечами. —Это глупо. Это невозможно, так зачем тратить время...
— Слушайте, раз это неважно, тогда, может быть, вы скажете мне?
Она вскочила с истерзанной газетой в руках и повернулась на каблуках, чтобы выйти из комнаты. В дверях она остановилась.
— Хорошо, это был Мартин. Мартин! Он является вашим убийцей?
Оставшись наедине с миниатюрной мебелью, Фин произнес: «Хотел бы я знать».
Глава четырнадцатая
Пышнотелая девушка бродит босиком по траве, собирает цветы — жанровая картинка, словно сошедшая с полотна голландского живописца. Фин остановился на мгновение, глядя поверх низкой изгороди. Затем он поднял трость и помахал рукой.
— Доброе утро, мисс Тавернер!
— А, это вы. Здравствуйте. — Шейла Тавернер помахала в ответ безрукой куклой. Она собирала не цветы, а игрушки. И босиком она не ходила. И ее цветочная корзина в действительности была оранжевым пластиковым ведром. Просто Фин увидел цветущее здоровьем лицо, а все остальное сотворил из ничего.
Он подошел к калитке, дополнив собой сюжет.
— Как вы себя чувствуете с утра? Лучше?
— Думаю, да. Доктор дал мне таблетки... — Теперь он мог разглядеть ее заторможенность и опухшие веки.
— Давайте я вам помогу. — Фин пополнил коллекцию йо-йо без веревки{72} и пожарной машиной, подобрав их с земли.
— Спасибо. Я просто не могу угнаться за Мией. Вытащит все свои игрушки и повсюду раскидает их. Но сегодня я хочу, что все выглядело особенно замечательно.
— Ожидаете гостей?
— Мартин придет разбирать вещи мисс Фараон. Теперь это его дом, и я не хочу, чтобы все здесь выглядело неухоженным. Он... он страшно злится.
— Вот как? С чего бы это? — Фин нашел оторванную руку.
— Не знаю. Наверное, я слишком медлительная. Мисс Фараон тоже иногда на меня покрикивала. Но у Мартина все намного серьезнее. Малейший недостаток выводит его из себя.
— Вы не думаете остаться?
— Не знаю. Скорее всего, он уволит меня и продаст этот дом. — Она вздохнула. — Я совершенно не представляю, как мы с Мией будем жить дальше.
— Но мне казалось, что мисс Фараон позаботилась о вас в своем завещании.
Шейла снова вздохнула.
— Прямо! Все деньги переходят в так называемый трасс. Для Мии.
— Траст?
— Правильно. Миа получит все это, когда ей исполнится двадцать один год. А раньше — ни пенни.
— Нет даже процентов?
Шейла выглядела озадаченной.