— Сюда? — уточняет Лопес, оторвавшись от телефона.
— Ко мне, — бурчу, опять прокручивая мысль, как бы вые*л Фриду, но довольствоваться приходится малым.
Глава 3
Леон Кортес
В комнате уже ждут две девки.
Об тихие, латиноамериканочки. Европеек тут не найти, но я не привередлив, главное внешнее сходство, а рты я им найду как закрыть. Меня завидев, тотчас оголяются: бретельки тянут, позволяя тонким сарафанчикам осесть на пол.
— Её целуй, — велю медленно раздеваясь и следя за девчонками. Они несмело друг на друга смотрят, но свои блядский игры начинают. Робкие поцелуи переходят в более страстные и глубокие.
Все они одинаковые, строят из себя… святость, а на деле — шалавы развратные, су*и грязные и похотливые. И эти подтверждают мои мысли. Стягиваю футболку, вожусь с ремнём брюк, пристально наблюдая за разворачивающимся горячим зрелищем.
У баб всегда одна активней другой, и я терпеливо жду, когда она проявит себя. Член свой по длине глажу, и смотрю на юные тела, что трутся друг о друга.
Кошки похотливые, стеснительные только, пока до дела не доходит, а как входят во вкус, вся их сущность наружу выползает.
Когда более высокая и грудастая начинает ласкать подругу, я присоединяюсь, толкаю их на постель:
— Продолжайте, — рычу, дёргая активную задом к себе. Ставлю раком, грубовато в спину нажимая, чтобы прогнулась и щели свои удобнее подставила. — Лижи её, — звонко ударил по округлой ягодице, жадно следя за лёгким колыханием долек. И пока девка вылизывает другую, отхлёстваю зад частыми шлепками, любуясь как кожа краской наливается. Плюю на ладонь, смазывая обе щели и вхожу в первую попавшуюся, придержав за бедро и за загривок к себе прогибая.
Деру обе щели недолго, возбуждение хоть и предельное, а спуск все на наступает. Меняю позу и заваливаюсь на постель — пусть сосут. Вдвоём! Обоих за волосы держу и словно колонку водонапорную качаю, требуя ртам на члене меняться, пока интуитивно, не останавливаюсь на том, в котором мне больше нравится.
Смотрю внимательно, наслаждаюсь, как суч*а член заглатывает… Но когда и этого мало, не хватает ощущений, я вторую толкаю чуть ниже, позволяя мне мошонку ласкать, а сам жадно слежу за ртом, в котором так влажно и горячо моему пульсирующему члену.
— Соси, су*а! Ещё, — грубее и жестче толкаю на него голову девки. Я занят своими желаниями, мне нужно удовольствие. Мне, мать его, нужна разрядка!
И только когда представляю на их месте Фриду: гордую, наглую, не такую услужливую, как они, а она по-другому смотрится, — заставляю фантазию мне подчиниться, и в ней дерзкая испанка увлечена моим членом. Она течёт от того, что я позволяю ей ко мне прикасаться. ЕГО КАСАТЬСЯ! И вот она постанывает, проводя языком по все длине… потом головку облизывает, играет, постукивая по ней языком, а затем причмокивая, усиленно сосёт.
Хочу её!
Су*у эту!
Одержим я ей!
И пока не заполучу, не успокоюсь!
Зло девку на член ртом насаживаю, вбиваясь по самые яйца и до самой глотки… Она мычит, брыкается, но я продолжаю еб*ть её рот, пока наконец не наступает долгожданная разрядка. За волосы отрываю от ствола и, в два движения кончаю на её лицо, постукивая головкой по приоткрытому рту.
Держу девку, пока полностью не изливаюсь.
— Ты не достойна сперму мою глотать, — принебрежительно отшвыриваю прочь и с неприязню отпинываю другую: — Вон пошли! — мерзота. Ничего в них нет… И только дверь за су*ми закрывается, рычу в пустоту комнаты:
— Я вы*у тебя посмертно, Фрида!
Фрида
Не знаю сколько я здесь. Не знаю, сколько уже привязана, как и обычно, к койке. Но цепной пёс рядом… Этот странный мужчина… напротив в кресле… спит. Я его рассматриваю долго, пытаясь понять, что он из себя представляет, разгадать, почему он со мной возится.
Я ему никто.
И его не знаю…
— Зачем ты это делаешь? — озвучиваю мучающий меня вопрос, но голос звучит хрипло, почти шершаво. На самом деле не уверена, что он меня поймёт. Мужчина вздрагивает, медленно просыпается, смаргивая липкий сон:
— Мне показалось, тебе нужна помощь, — к моему удивлению отзывается на испанском и прокашливается в кулак.
— Ты всего-лишь продлеваешь мою агонию, — выдавливаю сипло, стараясь не слишком эмоционировать ненавистью.
Незнакомец хмурится, сцепляет замком руки на груди, смотрит пристально:
— Отчего ты бежишь? — его взгляд опять становится бархатным, красивое лицо — задумчивым. — Вернее, от кого? — поправляет сам себя.
— От неудачного брака, — лукавлю отчасти. — Меня насильно хотели выдать замуж…