Голоса студентов где-то вдалеке, близость поляны к корпусам, бесцеремонное поведение альфы, которого я почти не знала — все отступило куда-то на край сознания. В фокусе были пальцы, терзающие меня донельзя. Они то ускорялись, то замедлялись, заставляя меня сходить с ума от того, что надвигается что-то важное и неизбежное.
— Боже, — простонала я против воли, сама не понимая, к кому обращаюсь.
— Скоро, маленькая, — прорычал Тихон.
Не обманул: через мгновение я выгнулась, задрожала, проживая удары тысячи прошивающих мое тело вспышками удовольствия молний. И если бы Тихон не поддерживал меня, осела бы на землю.
Тихон проводил меня. Шагая рядом с ним, я чувствовала, как сомнения тают. Теперь я была уверена, что истинный — это он. Как бы утром меня ни тянуло к Леону, настоящая связь была с ним, с Тихоном.
Однако, засыпая, почему-то думала о том, чем поцелуи Леона могут отличаться от поцелуев Тихона. Эти мысли наполняли меня не только стыдом, но и жаром, расползающимся по телу.
Глава 12. Запретное пламя
С самого утра внутри меня пылал огонь — словно в груди разожгли раскаленный уголек, который не давал вдохнуть. Я постоянно закрывала глаза, заново прокручивая сцену у озера у себя в голове. Сладостные воспоминания о поцелуе — да и обо всем, что произошло дальше — смешивались с тревогой, дрожью в коленях, опасливым предвкушением нового дня практики и встречи с Леоном.
Я не представляла, что можно пойти туда как ни в чем не бывало. Не после того, что случилось между мной и Тихоном. Это было невозможно.
Я надела джинсы и футболку — все нейтральное, неприметное. Желала смешаться с толпой, уйти в тень — хотя и понимала, что это бесполезно. Начала собирать волосы: руки дрожали, пальцы плохо слушались, из-за чего шпилька то и дело выскальзывала, а пучок рассыпался. В конце концов, прибрала волосы кое-как, лишь бы убрать с лица непослушные пряди.
Даже не взглянула на себя в зеркало перед выходом. Зачем? Там все равно отразилась бы обычная студентка — а вовсе не омега, разрываемая притяжениями двух альф.
Я вышла пораньше. Почти не заметила, как добралась до кабинета Елены Викторовны.
— Можно?
— Проходите, — Миронова не оторвала глаз от бумаг. — Что у вас?
Я замешкалась на пороге, с трудом совладав с волнением, а затем несмело шагнула внутрь.
— Я хотела бы... поговорить о возможности перевода на другую практику, — пролепетала я.
Елена Викторовна наконец подняла взгляд. В нем не было ни удивления, ни раздражения — только равнодушное внимание. Должно быть, я не первая, кто обращался с таким наглым вопросом. Но вот были ли у кого-то нибудь те же самые причины? В этом я сомневалась.
— С чем связан запрос?
— Мне... тяжело в исследовательском центре. Я думаю, что это не мое.
Молчание. Елена Викторовна отложила документы и сцепила пальцы в замок.
— Давайте честно. Вы хотите уйти из центра, потому что у вас какие-то проблемы с наставником?
Я опустила глаза. Ну да. Но вслух не скажешь, что Леон — мой почти-истинный, а еще есть второй, и оба сводят меня с ума.
— Нет, просто при работе с реестром я не чувствую себя комфортно, — выдавила я. Прозвучало до смешного глупо, но других слов я так и не нашла.
— Вы сами выбрали это направление, — Миронова пожала плечами. Ей было все равно на мои проблемы, она торопилась вернуться к делам. — Места распределены. Мы не можем переставлять студентов, особенно сейчас, когда практика уже началась.
— Понятно, — едва слышно пробормотала я.
— Постарайтесь собраться. Это временно. Вы справитесь, — добавила она, опуская взгляд в бумаги и тем самым давая понять, что разговор закончен.
На улице все оставалось по-прежнему: пыльно, тепло, шумно. Все спешили по лабораториям и кабинетам. И не подозревали о том, какая трагедия разворачивается у меня в душе.
Когда я вошла, Леон был на месте. Он находился у терминала, концентрированно вводил данные и не обернулся — будто нас ничего не связывало. И как умудрялся держать себя в руках? Альфы таким, как правило, не славились.
— Привет, — сказала я неестественным тоном. Нужно было избежать повторения вчерашней напряженной ситуации — но как? Когда тело покрывалось мурашками, а сердце стучало как сумасшедшее.
— Привет, — отозвался Леон, не поднимая глаз. — Готова?
— Ага, — соврала я, заставив голос звучать спокойно.
Я подошла ближе, заняла свое место, стараясь не касаться Леона. Мой наставник говорил сухо и деловито, открывал какие-то бесконечные таблицы, объяснял принцип очередной выборки данных. А я не понимала почти ничего. Слова шли фоном — главное было не это. Главное — как он стоял. Какой запах исходил от него. Как двигались его руки с тонкими длинными пальцами.