– Я здесь ненадолго. Как только я договорюсь о сроках и условиях покупки дома, я передам все дела своему архитектору, который будет заниматься реставрацией, а сам вернусь домой.
– Тем более мы должны постараться устроить достойный прием в вашу честь, – сказала Линда, слегка подавшись вперед.
Она была так близко, что Грег без особых усилий мог разглядеть ложбинку между ее грудей в низком вырезе летнего платья.
То, что он принял приглашение, стало его первой ошибкой. Грег понял это спустя месяц, когда обещанная вечеринка состоялась. Ему показалось, что на нее собралась половина взрослого населения Байонны. Удивительно, но разговоры шли не столько о его знаменитом деде, сколько о нем самом. Все интересовались его планами по поводу покупки старинного дома на морском берегу, который он собирался переделать в курортный отель – один из многих, сетью которых он располагал по всему миру.
– Вот видите, – шепнула ему Линда, овевая его легким запахом духов, – вы вызываете интерес не только как внук знаменитого Джеффри Ньюмена, но и сами по себе.
Она выглядела восхитительно в платье цикламенового цвета без рукавов, простые линии которого лишь подчеркивали изящество ее фигуры. Глаза всех мужчин были прикованы к ней, и Грег не стал исключением.
– Честно говоря, странно, что они не возмущаются тем, что какой-то иностранец покупает старинный замок, который, можно сказать, является национальным достоянием – сказал Грег, с трудом отводя взгляд от Линды и сосредоточивая внимание на пузырьках, поднимающихся со дна бокала с шампанским.
– Но зато в город будет приезжать гораздо больше туристов, а это всем на пользу. Чем же тут возмущаться?
Разумеется, Грег был польщен. Да и кто остался бы равнодушным при виде всех этих людей, наперебой расточавших ему похвалы, и в особенности рядом с этой прекрасной женщиной, ловившей каждое его слово?
Нужно было этим, и удовлетвориться, но нет, он отправился с ней танцевать. В конце концов, если они целый день гуляли по городу, какая беда в том, что сейчас окажутся чуть теснее прижаты друг к другу? Только потом Грег понял, что, становясь ее пассивным сообщником, он сам способствовал тому, чтобы события стали развиваться от плохого к худшему.
– Так оно и было, ведь, правда, же, Грег? Он был рад избавиться от воспоминаний, которые не приносили ничего, кроме стыда и раздражения. Грег очнулся и взглянул на худенькую женщину, стоящую перед ним, женщину, которая, несмотря на то, что последние полтора года они ни разу не провели ночь под одной крышей, все еще продолжала формально оставаться его женой.
– Что так и было?
– Мы любили друг друга. Очень. Тогда…
– Вот именно, тогда, – перебил ее Грег, стараясь не смотреть ей в лицо, на котором появилась робкая надежда. – Все изменилось после той вечеринки, которую твои родители устроили, уступив твоим просьбам.
– Ты никак не можешь мне простить того, что я сделала той ночью? Что бы я ни сказала, что бы ни сделала, мне не удастся тебя разубедить, что я заманила тебя в ловушку, чтобы заставить жениться на себе?
– Именно так. Ты скатилась до самой низкой лжи, когда заставила меня поверить, что прежде у тебя уже были мужчины.
– Я никогда этого не говорила.
– Но ты все время вела себя так, словно подразумевала это.
– Ты был человеком словно из другого мира, и мне хотелось произвести на тебя впечатление, хотелось быть похожей на тех женщин, которые, как я думала, должны тебе нравиться. Я боялась показаться глупенькой девственницей-провинциалкой, которая вздрагивает и краснеет, стрит мужчине лишь посмотреть на нее.
– Мне никогда не смогла бы понравиться женщина, которая прибегает к обману, чтобы добиться своих целей.
– Я была влюблена в тебя до безумия, Грег. И настолько глупа, что верила: если я тебе отдамся, то смогу заставить тебя полюбить меня. – Линда закусила губу и принялась нервно играть золотой цепочкой на своем запястье. Та же самая цепочка была на ней и в ту ночь, когда она прокралась в его комнату, после того как все заснули. – Я знала, что ты скоро уедешь. Я не могла вынести мысль о том, что больше никогда тебя не увижу.
– И для большей уверенности ты добавила к череде бесконечных обманов еще одну ложь.
Линда покраснела, но выдержала его взгляд.
– Нет. Когда я сказала тебе, что беременна, то была уверена, что так оно и есть.
– Но не успели еще высохнуть чернила на брачном свидетельстве, как ты тут же объявила, что никакой беременности нет и в помине.
Линда глубоко вздохнула.
– Грег, к чему сейчас вспоминать об этом снова? Я прекрасно знаю, что ты тогда чувствовал.
– Ты даже не догадываешься, что я тогда чувствовал! – На него накатил новый приступ гнева, вызванный воспоминаниями о ночи после той злополучной вечеринки. Да, чувствовал он себя и впрямь не лучшим образом. Во-первых, когда обнаружил, что он переспал с девственницей, а во-вторых – и это было самое неприятное, – когда открыл дверь, собираясь выпроводить ее из комнаты, и оказался нос к носу с ее отцом.
– Мне показалось, что я слышал какой-то шум, и решил пойти проверить. – Голос сеньора Ромеро дрожал от едва сдерживаемого негодования.
И. немудрено: Грег был в пижамных брюках, а Линда – в полупрозрачной ночной рубашке, которая не столько скрывала, столько подчеркивала все соблазнительные изгибы ее фигуры. Грег подумал, что в таком виде их еще легче уличить, чем, если бы они оказались абсолютно обнаженными.
– Я даже не подозревал, – продолжал отец Линды, – что обнаружу здесь… такое!
В своей жизни Грег сделал большое количество ошибок и допустил множество промахов, но ничего он так не стыдился, как воспоминаний о той ночи. Впервые в жизни он был не в состоянии посмотреть в глаза другому человеку.
– Ты мог бы сказать моему отцу о том, как все произошло на самом деле, – произнесла Линда, прерывая поток тягостных воспоминаний. – Ты мог бы разубедить его в том, что соблазнил меня и затащил к себе в постель.
– Ты думаешь, ему было бы от этого легче? Все равно уже ничего нельзя было исправить. Его обожаемую дочь лишил невинности человек, которого он поселил в своем доме и с кем обращался как с родным сыном. Ты была для него единственным светом в окошке. И сейчас то же самое. Разве что-то изменилось бы к лучшему, если бы он узнал, что ты явилась ко мне сама, без приглашения? Я причинил бы ему еще больше горя, если бы честно рассказал обо всем.
– По крайней мере, он знал бы, что я так же виновата, как и ты, – ответила Линда. – И, может быть, уже давно простил бы нас обоих.
– Но я себе не простил бы. И будь уверена, что тебе я не простил тоже.
Линда бессильно опустилась на небольшую скамеечку, стоявшую в изножье кровати. Но через несколько секунд она подняла голову и заговорила:
– В таком случае, почему ты согласился, чтобы мы играли в счастливый брак?
– Ради твоих родителей. Они уже пожилые, у них не очень крепкое здоровье, и я не собираюсь сводить их в могилу раньше времени, рассказав об истинном положении дел.
– Может быть, они и старые, но не слепые. Если ты будешь каждый раз вот так кривить губы, когда смотришь на меня, или всячески уклоняться от моих прикосновений, они очень скоро поймут, что наша семейная жизнь не так безоблачна, как я старалась их уверить.
– И что ты предлагаешь? – саркастически спросил Грег. – Хочешь, чтобы мы попрактиковались в семейных отношениях, проведя эту ночь вместе?
Щеки Линды порозовели, и это придало ей такое очарование, что Грег невольно отвел глаза.
– Нет необходимости заходить так далеко, но мы можем попрактиковаться хотя бы нормально общаться друг с другом при посторонних.
– Что ты подразумеваешь под словом «нормально»?
– Я не собираюсь постоянно виснуть на тебе, если это тебя беспокоит. У меня нет никакого желания попытаться сломить твое сопротивление и в очередной раз нарваться на отказ.