— Действовать медленно, но верно, — сделала я соответствующие выводы.
— Да. Пункт за пунктом, и, глядишь, через пять лет в нижней палате появятся первые женщины-представители.
— Ты прав, я порой хочу всего и сразу, — я повернулась к любимому и прильнула к нему, вдыхая такой родной аромат лаванды.
— Кстати, завтра в правительстве министр призрения представит доработанный проект по реформированию домов престарелых.
— Он учёл все мои замечания? — строго посмотрела на мужа.
— Сказал, что учёл. Завтра сама увидишь. Приглашаю тебя на слушание, — нежные пальцы коснулись моих волос, поправляя пряди. — А теперь нам пора. Народ ждёт тебя.
— Хорошо, поехали, мой император, — и я потянулась к любимым губам.
Как же хорошо, когда больше нечего скрывать от Бенедикта. За неделю до свадьбы я призналась любимому, что моя душа из другого мира и что на самом деле мне тридцать пять лет. На что Бенедикт усмехнулся и сказал: «Хорошо хоть не сорок, а то была бы старше меня».
В храм мы поехали на белом четырёхместном ландо, запряжённом тройкой лошадей. Торжественная процессия — незыблемая традиция Артаинской империи. Нарядные Никки и Рэй веселились всю дорогу, приветственно махая подданным. Дети быстро освоились в новом статусе. После свадьбы Бенедикт объявил сына своим наследником, правда в верхней палате парламента ему пришлось доказывать, что Рэйнард и Николь его кровиночки. Перстень блодеров ему в этом помог.
Я смотрела на толпы людей, которые вышли чествовать свою будущую императрицу. Полицейские следили за порядком. Конечно, любовь и уважение народа мне ещё предстоит заслужить, но сегодня они просто радовались тому, что у страны есть правящая чета.
Бенедикт одной рукой обнимал меня за талию, сидя рядом в экипаже, а другой махал подданным. И я следовала его примеру — мило улыбаясь, приветствовала жителей империи.
В храм простой люд, конечно, не пустили. Внутри величественного здания меня ждали лорды из парламента, члены правительства и прочие особо приближённые к императорскому двору. Все пришли засвидетельствовать мою коронацию.
— Не волнуйся, мы рядом, — ласково прошептал муж, сжав мою ладонь. Путь до алтаря я должна пройти сама, поэтому отпустила руку Бенедикта.
Заиграла торжественная музыка, и я шагнула навстречу судьбе. Аромат цветов смешался с запахом свечей, наполняя храм тяжёлым воздухом. Лорды не сводили с меня глаз, словно ждали какой-нибудь оплошности с моей стороны. Перед алтарём меня встретил жрец-архимаг в ритуальном облачении.
В висках бился пульс, во рту пересохло. Жрец прочитал молитву, восхваляя весь пантеон богов, которых чтил народ империи. Я преклонила перед архимагом колено, взяла в руки край его передника, расшитого золотом, и произнесла благодарственную молитву богам. Потом, встав на ноги, повернулась к подданным и дала клятву служить государству верой и правдой.
Жрец вручил мне скипетр, а следом надел на голову золотую корону.
— Слава императрице! — хором закричали лорды.
— Слава моей жене, — Бенедикт встал рядом со мной и, взяв под руку, повёл к выходу. Дети шли впереди нас, неся цветы.
Процессия до дворца так же тянулась через центральные улицы, народ выкрикивал поздравления. Сегодня вся столица будет гудеть допоздна.
Затем последовал торжественный ужин. Гостей пригласили так много, что еле хватило места в огромном зале. К концу трапезы я сильно устала, даже голова закружилась. Корону пришлось снять и отдать её хранителю сокровищницы.
— Кэйтлин, с тобой всё в порядке? — муж накрыл мою ладонь, словно почувствовал моё состояние.
— Устала очень, — я улыбнулась, посмотрев на любимого.
— Мы можем уйти, — Бенедикт помог мне подняться. — Пора детей укладывать спать.
Под торжественные возгласы: «Слава императору! Слава императрице!» мы покинули зал.
В покоях нас встретили камердинер и горничная, но Бенедикт отправил их отдыхать.
Я подошла к комоду, чтобы снять с себя украшения, но не смогла дотянуться до застёжки ожерелья.
— Помочь? — вкрадчивый шёпот коснулся шеи.
— Будь так любезен, раз отпустил мою горничную, — вздохнула я, млея от близости любимого.
— С превеликим удовольствием, — ловкие пальцы справились со сложным замком, и тяжёлое украшение соскользнуло вниз, но Бенедикт поймал его и уложил в бархатную коробочку.
— Всё же непросто быть венценосной леди, — я почувствовала, как плечам стало легче — мантия упала к ногам. Муж отстегнул её от платья. — Тяжёлый наряд. Хорошо, что подобную одежду я буду редко носить.