Надеюсь, ты мне напишешь, ты всегда пишешь людям такие содержательные письма (они помещают их в Интернете, люди действительно желают знать, что у тебя все в порядке, несмотря ни на что), и я с удовольствием буду тебе писать, если ты этого захочешь.
Она никому не рассказывала о своем письме на тот случай, если ответа не будет, а когда ответ наконец пришел, она не сообщила об этом на форуме, поскольку не была уверена, действительно ли это письмо написано именно для нее и отличается от тех писем, которые он посылает всем остальным.
Дорогая Саманта!
Извини, что я отвечаю с опозданием. Ты права, я получаю много писем, и мне требуется какое-то время, чтобы прочитать все, что мне пишут. Хотя времени у меня достаточно, я не отвечаю на все письма подряд. Однако в твоем письме что-то меня зацепило. Я огорчен, что ты одинока. Я тоже одинок.
Кэрри рассказывает мне об онлайновых группах поддержки, и это меня очень утешает. Иногда мне трудно это понять. Когда я ходил в школу, там был один компьютер, мы печатали на клавиатуре координаты, и это заставляло робота двигаться по классу. Он двигался очень медленно — думаю, он должен был изображать черепаху. Однажды мы вернулись с каникул, и он оказался сломанным. Учительница даже не спросила, кто это сделал. Она сразу сказала, что это я. Я не делал этого, но все стали думать, что это я.
Ну вот. Ты этого обо мне не знала. Я никому об этом не писал. Странно, что люди так много обо мне наслышаны. Думаю, они знают обо мне больше, чем я сам о себе знаю.
Спасибо за предложение, но финансово я ни в чем не нуждаюсь. Кэрри остается мне верным другом, посещает меня и устраивает покупки в тюремном магазине. Я не в первый раз ее упоминаю, но не уверен, что ты знаешь, о ком я говорю. Она один из продюсеров, а вдобавок режиссер того самого документального фильма. Мне повезло, что она у меня есть. У многих заключенных никого нет.
Отвечаю на твой вопрос. Да, я рад этой новой серии, но у меня и раньше возникали надежды, а потом все рушилось. Поэтому стараюсь оставаться хладнокровным.
Я бы хотел, чтобы ты писала мне еще. Мне нравится, как ты пишешь. Письмо было таким милым. Иногда я получаю странные письма. Уверен, ты можешь это себе представить. Я бы хотел узнать о тебе побольше, пожалуйста, напиши, если захочешь, и посоветуй мне книги. Это всегда помогает. Тебе не надо их присылать, я и так смогу их получить.
Надеюсь на скорый ответ, Саманта. Твое письмо осветило мой день, в остальном мрачный.
Она перечитала письмо. Он рассказал ей о том, о чем никому никогда не рассказывал! Теперь ей казалось, будто она обладает частичкой Денниса. Сэм повсюду носила с собой это письмо. Всякий раз, когда она чувствовала себя одинокой, перечитывала его. Переписка продолжалась, и она все меньше чувствовала себя одинокой. Это все равно как влюбленность, думала Сэм, причем влюбленность куда более сильная, чем все ее прежние увлечения. Никто не отговаривался занятостью, которая мешает ответить вовремя, никто не пытался казаться бесстрастным, никто не раздумывал, сколько поцелуев поставить в конце письма. Все выглядело естественным, правильным.
Дорогой Деннис!
Теперь я волнуюсь всякий раз, когда слышу стук почтового ящика или прихожу домой и вижу конверт на коврике в прихожей. Это звучит не слишком сентиментально? Я так люблю читать твои письма! Впрочем, я знаю, ты просто стараешься быть учтивым. Эта моя фотография не очень-то хороша, зато самая свежая и приличная, которую я смогла найти, все остальные просто ужасны. Множество людей любят фотографировать самих себя (они называют это «селфи», бр-р!), а я терпеть не могу такое делать. И не делала этого раньше. Не то чтобы я считала себя красивой, но мой бывший парень заставил меня с крайним подозрением относиться к снимкам. На фото были такие противные черты, которых я даже о себе не знала, пока он на них не указал.
Вот опять я ною! Я больше не буду. Они снова отложили съемки? Должно быть, ты очень расстроен. Я хочу, чтобы они не тянули. Чем скорее, тем лучше. Я знаю, ты благоразумен, но я-то не обязана быть благоразумной. Я могу только полностью верить в нас обоих.
Ночи здесь тянутся долго. Труднее всего было переносить одиночество ночью, но теперь я уже не чувствую себя такой одинокой, зная, что ты есть, ожидая от тебя писем. Так хорошо иметь кого-то, с кем можно быть искренней. Когда я работаю в классе, я должна все время притворяться сильной, иначе ученики совершенно дичают, а это так утомительно. Я не очень-то лажу с другими учителями. У них у всех есть семьи, дети, и они смотрят на меня так, будто со мной что-то не в порядке, потому что я не такая, как они. Я не могу рассказать им о том, что переписываюсь с тобой, они этого тоже не поймут. Пару дней назад видела, как одна учительница читала книгу о твоем деле. Книга называется «Когда река становится красной»[2], ее написала Эйлин Тернер, и я чуть не воскликнула: «Я знаю Денниса Денсона! Мы обмениваемся письмами каждую неделю!» — но это, знаю, закончилось бы сплетнями. Кроме того, есть что-то приятное в том, что люди ничего о нас не знают.