– Ц-цветок?
– Ага. Поедем сейчас с тобой горшок красивый купим, и что там ещё надо?
Фух! Слава богу! Я-то уже себе напридумывала! Даже смешно стало.
А как же мой кран? Мы часа два ещё возиться будем с деревом. Потом мне час до дома ехать. А вода уже, наверное, четыре этажа вниз затопила? Боже, что делать-то?
– Егор Алексеевич, а давайте завтра? У меня сегодня срочное дело! Мне домой надо!
– Я отвезу тебя потом, Любаша! Не волнуйся! Никаких завтра! Я уже настроился!
Настроился он? Про мой настрой, конечно, никому не интересно. Мне бы его проблемы. Пока мы в цветочках колупаемся, я ещё на миллион встряну за ремонт всего стояка.
Обречённо я выключила компьютер, борясь с подступившими слезами. Они меня так и душили. Невовремя и беспощадно. Нафига я это дерево припёрла? Инициатива нагибает инициатора, всё правильно!
Цветы надо пересаживать с хорошим настроением, а не вот это вот всё! Неужели Егор не понимает, что у людей свои личные дела имеются? Посерьёзней комнатных растений, между прочим.
Как я не держалась, губы у меня задрожали, лицо сморщилось... А Молчанов всё смотрит на меня и смотрит!
Достало уже всё!
Я громко всхлипнула и разревелась, закрыв лицо руками.
– Люба! Любочка! Ты что, милая? – услышала я над ухом голос перепуганного Егора.
– Я... У меня кран... А вы... – пыталась объяснить я, но ничего не вышло из-за всхлипов.
– Иди-ка сюда!
Мужчина дёрнул меня за предплечье, поднимая на ноги, а потом прижал к себе. Я попыталась отшатнуться от него, оттолкнуть, но он крепко меня держал. Что опять происходит? Зачем это всё?
Я потыкалась, подрыгалась, а потом мне стало всё равно. Да гори оно всё синим пламенем: цветы, долги, краны, соседи, Молчанов пусть вообще провалится! Я уткнулась лбом в широкую грудь своего начальника и ревела, ревела...
Егор ласково гладил меня по спине и волосам, шептал какие-то добрые слова, но из-за своих всхлипов я не разбирала толком, что он там шепчет.
Отчётливо мне послышалось "девочка моя" и "зайчишка". Это что ещё такое? Какая я ему зайчишка?
Молчанов такой сильный и вкусный! Такой тёплый!
Всю рубашку дорогущую Егору соплями и тушью измазала! Стыдно было, неловко, но так хорошо, так легко! Несколько раз прерывисто вздохнув я успокоилась и затихла. Молчанов не спешил размыкать объятие. И я тоже, потому что не знала, как теперь в глаза ему смотреть. У меня, наверное, тушь до подбородка дотекла?
Стоим мы тут, обнимаемся, а кран течёт и течёт!
– Ну, рассказывай, Люба, что случилось? – отстранился от меня Егор и пытливо заглянул в лицо.
Я даже глаза поднять теперь не могла. Стыд-то какой, господи! Молчанов теперь думает, что я истеричка какая-то?
– Ничего, Егор Алексеевич! Простите... Простите меня...
– Да как ничего? С мамой что-то?
– Эмм... Нет...
– Да что тогда?!
Егор похоже был раздражён, потому что тряхнул меня, схватив за плечи. Это меня немного взбодрило и разозлило вместе с тем. Что ему опять от меня надо? Мало ему, что до слёз меня довёл?
– Кран у меня потёк! Ясно вам? Домой мне надо срочно! Там беда! Отпустите меня, пожалуйста!
– Тфу ты, господи! Любаша, ну разве так можно? – с укором воскликнул мужчина. – Поехали скорее!
Егор наконец-то убрал от меня руки и схватился за свой портфель.
– К-к-куда?
– Домой к тебе!
– Зачем?
– Кран чинить, Люба! Давай быстрее, людей топим!
13. Егор
Разве можно так реветь? Напугала меня зайчишка, что пиздец!
Я уж подумал мама у неё того...
А у неё кран потёк! Слава тебе господи! Счастье-то какое! Это же подарок свыше, не иначе! Я себе всю голову выебал, как с девочкой время провести, а тут – пожалуйста! Да я всю ночь его могу чинить, чтобы с ней побыть подольше!
Люба, конечно, была не в восторге от моей идеи ей помочь, и даже по пути до её дома два раза пыталась заплакать и убедить меня, что она сама справится. Но меня уже было не остановить!
Сейчас посмотрим заодно, как Люба живёт-поживает. Может, потом на чай даже останусь? Если оставят. Надо хорошо чинить, качественно, чтобы чай пить не стрёмно было.
Квартира у Любы была небольшая, но трёхкомнатная. Я, конечно, не ожидал, что у неё ремонты и мебеля, но то, что я увидел, выглядело удручающе.
Тем не менее в квартире было чисто и уютно. Пахло приятно. Чем-то добрым, родным, ласковым...
Я вспомнил, что это за запах – женский дух называется. У меня дома ничего такого и близко не было. Да и вообще, в целом, ничем не пахло. Когда-то был тот дух, да весь выветрился.
По квартире я особо не шарился, зацепил взглядом комнату Любаши, коридор, да кухню. Девчонка, едва скинув туфли, бросилась в туалет, поэтому у меня была минутка заценить обстановку.