— О черт! — Томас приложил руку к груди. — Теперь и я начинаю волноваться.
Обменявшись выразительными взглядами, мужчины вновь принялись расхаживать у входа в церковь, где в ожидании торжественной церемонии собралась нарядная толпа — несколько сот человек, — ибо все считали за честь получить приглашение на День четырех обетов. В этот день должны были венчаться Чарли с Радклиффом и Элизабет с Томасом. История взаимоотношений этих пар казалась всем необыкновенно романтичной. Хотя, конечно, никто не догадывался, что в этот день Чарли даст свой обет впервые, в го время как Бет — уже в третий раз.
По настоянию Чарли свадьба должна была состояться ровно через год со дня их «венчания» в Гретна-Грин — чтобы в дальнейшем не возникало путаницы в датах. Бет и Томас отнеслись к просьбе с пониманием и согласились. Естественно, все это решалось еще тогда, когда никто не знал о беременности Чарли, вернее, о том, что предполагаемый срок рождения ребенка — всего через неделю после Дня четырех обетов. Радклифф хотел обвенчаться гораздо раньше, говорил, что ребенок не должен появиться на свет до того, как его родители станут мужем и женой. Однако Чарли — прекрасная, очаровательная и упрямая — сказала твердое «нет», и Радклиффу пришлось уступить. Ему оставалось лишь надеяться, что все пройдет гладко и роды не начнутся прежде времени.
— Как вам удалось уговорить ее на повторное венчание? — спросил Томас.
Радклифф с усмешкой ответил:
— Пришлось составить контракт: обязался никогда больше не относиться к ней снисходительно, а также обсуждать с ней свои коммерческие дела.
— И все?
— Нет. Кроме того, я должен брать ее в свой клуб — в мужском платье, разумеется. — Радклифф тяжко вздохнул.
— Что?.. — Томас в изумлении уставился на друга.
— Тс-с… — Радклифф приложил палец к губам и осмотрелся. — Нас могут услышать.
Но никто из гостей не обращал на женихов внимания. Все с нетерпением ждали невест — они вот-вот должны были приехать.
— Кажется, она до сих пор жалеет, что так и не побывала в моем клубе, — продолжал Радклифф. — Элизабет очень Много ей рассказывала об «этих великолепных залах» — так она выразилась.
— Вы еще не приглашали ее туда?
— Нет-нет, я никак не решался, и она уже стала терять терпение. Но потом, узнав о беременности, Чарли подумала, что прокуренные комнаты не место для беременной женщины. Надеюсь, со временем она выбросит это из головы и… — Раздался пронзительный визг, и Радклифф насторожился. — Кажется, это Чарли, — пробормотал он.
Радклифф с Томасом бросились к церковным воротам — и замерли, ошеломленные картиной, открывшимся их глазам. Чарли и Бет, обе в свадебных нарядах, изо всех сил хлестали своими пышными букетами какого-то ремесленника, вероятно, сапожника. При этом невесты выкрикивали ругательства в адрес бедняги.
— Ох, Радклифф, только теперь я понял: ваша жена очень плохо влияет на мою Бет, — с укоризной в голосе проговорил Моубри.
— Моя жена? Господь с вами, Томас, нельзя винить Чарли в переменах, произошедших с Бет. Они же всю жизнь прожили вместе! И за двадцать лет ее характер полностью сформировался.
— Не думаю, — нахмурился Томас. — И все же что так повлияло на нее?
Радклифф усмехнулся:
— Самым последним изменением в жизни Бет стали вы, мой друг.
Тут к ним подошел Стоукс.
— Боюсь, леди Чарли и леди Бет едва ли поспеют на церемонию, — сказал дворецкий.
Радклифф и Томас вновь обратили свои взоры на сестер. Сапожник пытался забраться на сиденье своего фургона, а одна из невест с яростью хлестала по его спине букетом и, казалось, не придавала ни малейшего значения своему «положению». Другая же невеста отчаянно лягала несчастного каблуками своих изящных туфелек; при этом она еще вцепилась в шевелюру сапожника, и тот визжал как поросенок!
Переглянувшись, женихи помчались на помощь своим невестам. Радклифф подошел к одной из прекрасных дам и, подхватив ее на руки, бережно понес к ступенькам. Затем осторожно усадил. Она подняла на лорда глаза, и он, с изумлением глядя на нее, пробормотал:
— Элизабет?
— Мы упустим его! — закричала невеста, пытаясь вырваться из объятий Радклиффа.
Чарли же тем временем отталкивала Томаса, пытавшегося усадить ее на ступеньки. В конце концов невестам удалось вырваться, и они снова бросились к сапожнику. Дабы положить этому конец, Радклифф с Томасом схватили сестер за руки и подвергли допросу.
— Итак, — насупился Радклифф, — пожалуйста, объясните, что все это значит?
— Он избивал ребенка! — воскликнула Чарли, пытаясь привести в порядок свой свадебный наряд.
— Какого ребенка?
— Там, в фургоне. Маленького мальчика.
Оставив плененного сапожника под присмотром Стоукса, женихи заглянули в фургон. Несчастный ребенок лежал на скамье, покрытой какими-то грязными тряпками. Красные полосы на теле мальчика свидетельствовали о многочисленных побоях. Радклифф наклонился, чтобы поднять ребенка, и тот громко закричал.
— Эй, оставьте его в покое! Это мой мальчишка, — заявил сапожник.
— Твой? — Лорд Радклифф поднял брови.
— Ну да. Племянник, черт возьми. Он попал ко мне после смерти своих родителей. Я взял его в подмастерья. Учу ремеслу. И вообще делаю с ним что захочу. Кстати, он заслужил удары плеткой. Хотел сбежать от меня, негодяй. Пришлось вернуть и проучить как следует.
— На его месте я бы тоже убежала от такого дядюшки, — вздохнула Чарли. — Посмотрите, сколько синяков на его теле.
Все стали разглядывать мальчика, которого держал на руках Радклифф. Мальчик казался необыкновенно худым, а все его тело действительно было покрыто синяками, царапинами и ссадинами. Глаза же несчастного ребенка смотрели на мир совсем не по-детски.
Взглянув на сапожника, Радклифф проговорил:
— Я заплачу тебе за этого мальчика. Сколько хочешь?
— Но Радклифф!.. — воскликнула Чарли. — Вы не можете купить ребенка.
— Нет, почему же? — сказал сапожник, потирая руки. — Может купить, если хочет.
— В таком случае мы должны встретиться завтра, в конторе моего адвоката. Думаю, в восемь утра.
Лорд Радклифф дал сапожнику адрес и передал мальчика Стоуксу. Затем взял Чарли под руку, и все четверо направились к церкви. Неожиданно Чарли остановилась. Гримаса боли исказила ее лицо.
— Вы в порядке, моя милая?
— Да-да, — проговорила она, прижимая руку к животу.
— Да нет же, я вижу… О, Чарли, вам плохо?
— Ничего. Потерплю, пока не закончится церемония.
— Чарли, ты идешь? — оглянулась Бет, расправляя на платье складки, которые уже не могли скрыть беременности. Всего на месяц отставала она от Чарли. Замечательно, что сестры, всю жизнь прожившие вместе, и рожать собирались почти одновременно. — Чарли, что с тобой?
— Ребенок не должен появиться на свет, пока его родители не вступили в законный брак, — ответила Чарли, когда схватки прошли.
Радклифф немного помедлил, затем, подхватив невесту на руки, помчался по ступеням лестницы, ведущей в церковь. Все остальные едва поспевали за ним.
— Со мной все в порядке, уверяю. Боль утихла. Можете опустить меня и поставить на ноги, — говорила Чарли, когда Радклифф вносил ее в заполненную гостями церковь.
Однако требование невесты было проигнорировано, и ей оставалось лишь поглядывать по сторонам и, улыбаясь знакомым и незнакомым людям, то и дело говорить:
— Извините, пожалуйста, за опоздание.
— Приступайте, святой отец, — сказал Радклифф, останавливаясь со своей бесценной ношей перед седовласым священником.
— Отпустите же меня наконец! — потребовала Чарли.
На сей раз просьба была услышана, и невеста уселась на скамью рядом с Томасом, Бет, Стоуксом и мальчиком, которого дворецкий по-прежнему держал за руку.
— Святой отец! — напомнил о себе Радклифф.
Священник откашлялся и с торжественным видом заговорил:
— Итак, мы собрались здесь, чтобы…
— Все и так знают, зачем мы собрались, — перебил Радклифф. — Пожалуйста, приступайте к главному.
— Всему свое время, молодой человек, — возразил священник. Взглянув на Чарли — она в этот момент снова вздрогнула и прижала руку к животу, — он в испуге проговорил: — Миледи, что с вами?