Человек захохотал.
— Все, что Юсуф говорит обо мне, делите на четыре, прошу вас. Частное будет приблизительно соответствовать истине. — И он протянул ей руку.
— Это Суман, она снимает у нас комнату, дает уроки, прекрасно знает музыку, — сказал Юсуф, и Суман подала человеку руку.
Когда их руки встретились, он пристально посмотрел на Суман и, овладев собой, скрыл готовое прорваться изумление.
— Я угощаю, — сказал Рафик. — Я здорово проголодался. С одиннадцати часов заседали. Обсуждали состав комитета по подготовке школьного учебника истории Индии. Знаешь, Юсуф, столько предлагали кандидатур, и все они, как нарочно, приходились родственниками кому-нибудь из членов Исполнительного совета; все они никогда не интересовались историей и не любили детей. А чего-нибудь стоящих людей отвели, ибо те придерживаются прогрессивных взглядов…
Рафик рассказывал, а мозг его лихорадочно работал совсем в другом направлении. Где, когда он держал эту руку в своей руке? Да, не может быть никакого сомнения. Та же рука, мягкая, нежная, такие же длинные, тонкие пальцы, тот же изгиб запястья. Какое отношение к ней имеет Юсуф? И кто она сама?.. Он вспомнил, что рядом стоит и ожидает официант, повернулся к нему и попросил три омлета, чай и пирожные.
— Или вы будете пить кофе, барышня? — спросил он.
Суман внимательно рассматривала его. Опустив глаза, она сказала:
— Благодарю, мы только что пили кофе.
— Прекрасно, тогда все выпьем чаю.
— Но… позвольте мне уйти. — Нерешительно сказала Суман, вставая.
Он высоко поднял брови.
— Почему? — И весело захохотал. — Юсуф, объясни барышне, что у меня бывают только честно заработанные деньги, что мое угощение можно принять.
Юсуф улыбнулся.
— Посиди, Суман, успеешь. Да и дождь еще не перестал.
Суман и самой не хотелось уходить. Она заговорила об этом ради приличия. Села. Этот человек нравился ей.
Он несколько старомодно и очень вежливо называл ее барышней. Суман слышала, что в благородных семьях так обращаются к дочерям и невесткам. Ее влекло к этому человеку. Бывают среди хороших людей самые лучшие. Она сидела смирно и ловила каждое его слово, прислушиваясь к дружеской речи, в которой он, казалось, не заботился о сухой формальной вежливости, и, несмотря на непринужденность обстановки, в его речи и намека не было на ненавистную Суман фамильярность. Кто он такой? Потом она вспомнила, что видела в газете статью о проблеме таваиф, подписанную таким же именем. Это он? Какую жизнь вел он сам, если так много знает о таких, как она? Этого человека хвалил Юсуф, и ей хотелось узнать его получше. Когда еще доведется встретиться! И она осталась.
Он пододвинул Суман тарелку с омлетом, и в это время открылась дверь и вошел Номан в сопровождении двоих юношей, казавшихся совершенно подавленными. Номан без передышки монотонно говорил им что-то поучительным тоном.
— …Товарищи, это же коренная ошибка соглашателей, — услышала Суман. — Я хотел подробно проанализировать внесенное на сегодняшнем заседании предложение, но товарищ Моханлал не дал мне договорить, он прервал меня под тем предлогом, что еще предстоит дать слово трем представителям с мест…
Тут он заметил Рафика, перевел взгляд на Юсуфа, а потом увидел и сидевшую между ними Суман. Вместо того чтобы прямо направиться к ним, он зашел со стороны, где сидела Суман, подав сопровождавшим его юношам знак подождать, и бесцеремонно обратился к ней:
— Я включил вас в число членов городского комитета мира. — Он сделал ударение на «я». — Смотрите, обязательно приходите на собрание. — И он прошел в другой конец зала.
Суман промолчала.
Рафик посмотрел на нее. Суман улыбалась. Юсуф упорно молчал.
— Вы знаете его? — спросил Рафик, разрезая омлет.
— Знаю, — ответила Суман. — Мы жили по соседству. Теперь я переехала оттуда. — Юсуфу понравилась ее откровенность.
— Умно поступили, — серьезно заметил Рафик.
Юсуф и Суман усмехнулись.
— Что же, — спросил Рафик, — Ахтар сдала экзамен на бакалавра?
— Сдала, — сказал Юсуф. — Вот ожидаем результатов. Что-то долго не публикуют.
— Чем она думает заняться теперь?
— Пока еще не решили. Мама говорит, что надо посоветоваться с вами. Скажете — отдадим учиться дальше, в учительский колледж. А можно выдать замуж — есть два прекрасных жениха. Если колледж, то придется посылать в Алигарх. Ведь здесь нет колледжей с отделением для девушек-мусульманок, соблюдающих обычаи, предписывающие женщине затворничество. Мать согласилась учить ее до бакалавра лишь потому, что здесь был мусульманский колледж и она могла там соблюдать этот обычай. А иначе…