ГЛАВА 3
ДЖЕССИ
– Каллаган, прими душ, а потом ко мне в кабинет.
Когда я ухожу со льда вместе с Дженсеном, волосы у меня на затылке встают дыбом в ответ на тон тренера Берроуза.
– Вот его “я в бешенстве, ты дерьмово отыграл сегодня” голос и “это не имеет никакого отношения к хоккею, а только к тому, чтобы надрать тебе задницу”, – Дженсен переводит взгляд на Берроуза, когда наш тренер заходит в свой кабинет и захлопывает за собой дверь.
– Серьезно, – отвечаю я, снимая шлем. – Сегодня я играл хорошо, – если два пропущенных гола и голевая передача чего-то значат.
Дженсен заходит в раздевалку, я следую за ним.
– Именно. Ты обеспечил нам победу, так что я говорю, готовься к боли.
Когда мы снимаем щитки, парни направляются в душ, оставляя нас одних на скамейках.
– Что бы это ни было, к Мии это не имеет никакого отношения. Я ничего не слышал о ней с тех пор, как она появилась в Уистлере.
Я вспоминаю тот момент, произошедший всего пару недель назад. Наша кампания — Зак, Луна и Астер, их маленький мальчик; Джон и Фелисити; Кейт и Дженсен со своими близнецами — все сняли дом, который оказался скорее особняком недалеко от Криксайд Виллидж. Я поехал с братом Джона, Адамом, поскольку у меня был выбор: поехать домой на каникулы или провести их в одиночестве.
И это был один из лучших рождественских праздников в моей жизни, но за день до того, как мы должны были уезжать, Мия появилась в кафе, куда мы все зашли во время прогулки, чтобы выпить горячего шоколада. Всё это время я получал сообщения с неизвестного номера, в которых говорилось, что “кто-то” в городе, и спрашивалось, не могли бы мы встретиться. Оказалось, это была Мия, и она была не просто в городе; она сидела напротив меня в единственном открытом кафе.
Она просто хотела поговорить, но я запаниковал. Я не был готов увидеть её. Потому что каждый раз это напоминало мне о том, как я причинил ей боль и каким куском дерьма я был. Но, несмотря на всё, что я с ней сделал, искушение заключить Мию прямо в свои объятия, как только я увидел её, было настолько сильным, что единственный способ удержаться от прикосновения к ней – это убежать. Итак, это было то, что я сделал. Я встал, сказал, что плохо себя чувствую, и умчался оттуда, так и не ответив на её сообщения, хотя игнорирование их чуть ли не убивало меня.
Дженсен недоверчиво качает головой.
– Я не девчонка, но если бы я был на её месте, то был бы унижен. Она проделала такой долгий путь из Далласа, чтобы увидеться с тобой, а ты убежал оттуда, а затем заблокировал её номер. Люблю тебя, чувак, но это был идиотский поступок.
Уровень кортизола в моем организме, который с каждым днем становится все ниже допустимого, стремительно растет. Сердце бешено колотится, а руки дрожат, когда я снимаю последние вещи и беру сумку для стирки.
Меня так и подмывает уйти и не отвечать своему самому близкому другу, но я этого не делаю.
– Я знаю, что ты прошел через многое с Кейт, пытаясь привлечь её, чтобы она была с тобой. Но это не какая-то сказка в стиле “предназначены друг для друга”, ты же знаешь. Я не такой, как все твои друзья, которые “живут долго и счастливо”. Зак и Луна наконец-то вместе после долгих лет дружбы и теперь ждут второго ребенка. Джон и Фелисити буквально наткнулись друг на друга, как пара, связанная судьбой. С такими людьми, как я, такое не случается.
Он приподнимает бровь, явно сомневаясь.
Сделав глубокий вдох, я снова оглядываю раздевалку, и вижу, что мы совершенно одни.
– Мия Дженкинс с таким же успехом могла бы быть каким-нибудь мифическим существом, потому что у меня нет ни малейшего шанса когда-либо увидеть её снова, не говоря уже о том, чтобы встречаться с ней.
– Ты ни хрена не добьешься с таким побежденным видом, – Дженсен хватает со скамейки бутылку шампуня и повязывает полотенце вокруг талии.
– Она дочь мультимиллионера-генерального менеджера хоккейной команды, одного из самых известных игроков. Ей суждено возглавить “Destroyers”, когда он уйдет на пенсию. Она из хорошей семьи, и весь мир у её гребаных ног. Я зарабатываю миллионы в год, но, похоже, похвастаться особо нечем, поскольку мои родители тратят деньги быстрее, чем я успеваю их отправить. Я из одного из худших районов Далласа, и мой агент тратит больше времени на то, чтобы скрыть от прессы поведение моего отца, чем на продвижение моей хоккейной карьеры. Я последний парень, которого Грэм Дженкинс хотел бы видеть рядом со своей дочерью.
Дженсен проводит грубой рукой по своим растрепанным темным волосам, его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня.
– Ты хороший парень, Джесси; твое происхождение и прошлое не делают тебя менее достойным Мии, – он хмурит брови, и я знаю, что последует дальше – то, что он говорил мне тысячу раз до этого. – Я здесь ради тебя. Ты можешь поговорить со мной и довериться мне. Я на твоей стороне, чувак. Ты знаешь это, верно?
Я слабо киваю, отводя взгляд от его лица, и снова отвергаю помощь, которую должен был принять.
– Я знаю. Но у меня всё в порядке.
В его глазах вспыхивает разочарование, когда я смотрю на него, и он упирает руку в бедро.
– Ей сейчас двадцать два, верно?
Я пожимаю плечами.
– Да, и что?
– И он застукал тебя практически за сексом на её кровати в день ее 19-летия, да?
– Да, – протягиваю я, морщась от воспоминаний, особенно от выражения лица Грэма тем летним днем. – Но мы не занимались сексом, скорее целовались.
– Неважно, – он опускает эту деталь. – То есть ты хочешь сказать, что ею всё ещё управляет её папочка, даже когда ей за двадцать?
Я киваю и скрещиваю руки на груди. Ему лучше не критиковать её.
– Дело не только в этом.
Из душа доносится шум, и Дженсен смотрит туда, откуда доносились голоса, а затем снова на меня.
– Да, ты мне говорил. Ты не хочешь втягивать ей в свой мир.
По моему позвоночнику пробегает ледяной холодок.
– Я бы не стал втягивать самого Дьявола в свой мир.
– Садись, – тренер Берроуз указывает на черные кожаные кресла напротив своего стола. Я сажусь и жду, пока он закончит печатать на своем компьютере.
– Сколько ты выпил вчера? – он всё ещё смотрит на экран, когда задает вопрос.