– Продолжай, – осторожно отвечает он. – Я за рулем, и отвечаю по Bluetooth. Звучит так, будто ты в аэропорту.
– Я в Далласе.
Папа тяжело вздыхает.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься сказать, что между вами что-то пошло не так.
– Куда едем, мэм? – спрашивает таксист.
Я поднимаю палец, прося его дать мне секунду.
– Ничего не произошло. Ну, отчасти произошло, но это не имеет никакого отношения ко мне и Джесси, – я открываю дверцу машины и забираюсь на заднее сиденье, а водитель занимает своё место. – Когда Джесси играл за тебя, у тебя был его домашний адрес?
– Квартиры, которую мы сняли для него? Наверное, да...Но почему, Мия?
– Нет, не тогда, когда он играл за “Destroyers”. Его домашний адрес на Южном бульваре. Дом детства.
– Не уверен, что это хорошая идея.
Я зажмуриваюсь и разочарованно выдыхаю.
– При всём моём уважении, папа, твои решения в последнее время были не совсем хорошими. С его мамой случилась беда, и мне нужно поддержать своего парня. У меня не так много времени, – я поднимаю взгляд на водителя, который наблюдает за мной в зеркало заднего вида. – У тебя есть адрес, или мне следует подумать о другом варианте?
Ничего.
– Папа, пожалуйста.
– Мне жаль, Мия. Но я не могу дать его тебе. Это не из-за того, что я пытаюсь всё усложнить. Если ты звонишь мне из-за этого, то есть причина, по которой ты не получила его от Джесси, и она должна быть веской. Разворачивайся и возвращайся в самолет, Мия.
Когда я смотрю в пассажирское окно, моё сердце замирает.
Он никогда не будет относиться ко мне как к той женщине, какой я себя знаю.
Я скучаю по тебе, мама.
– Ладно, прекрасно. Я найду другой способ, – выпаливаю я.
Убирая телефон, я нажимаю отбой, как раз в тот момент, когда слышу, как отец зовет меня по имени.
– Мэм...
Я поднимаю руку и смотрю на свои колени.
– Просто дайте мне секунду, и я выйду. Извините, что отняла у вас время.
– Мэм...
– Секундочку, – повторяю я, снова беру телефон и просматриваю свои контакты в бесцельном поиске кого-нибудь, кто мог бы помочь.
– Вам нужен адрес Джесси Каллаган? Тот, что на Саут–Бульвар-Парк-Роу?
Поднимая голову, я смотрю на темноволосого таксиста.
– О– откуда вы знаете?
Он качает головой.
– Не-а, меня, наверное, уволят, если это выйдет наружу, – бормочет он себе под нос.
– Пожалуйста, скажите мне, – выпаливаю я. – Он мой парень, и его мама больна. Мне просто нужно быть рядом с ним, но он думает, что это плохая идея, – открыв галерею на своем телефоне, я просматриваю фотографию, которую мы сделали в раздевалке; кажется, что это было миллион лет назад, хотя прошло всего несколько часов. – Смотрите, это я с ним. На мне та же одежда, потому что фотография была сделана сегодня. Мне просто нужно добраться до него.
Водитель втягивает голову в плечи.
– Если ты какой-то сталкер или женщина, которая жаждет мести, то просто знай, что у меня есть семья, и я потеряю работу.
– Я просто девушка, пытающаяся поддержать своего парня.
Проходит пара секунд, прежде чем он заговаривает.
– Некоторое время назад я подвозил его. Это было на Саут–Бульвар-Парк-Роу. Должен сказать вам, мисс, это...плохо. Дом ужасен. Вы уверены, что хотите туда поехать? Потому что ваш отец говорил как-то неохотно.
Я вытираю слезу из-под глаза. Мой голос звучит намного увереннее, чем я себя чувствую.
– Вы сказали, что у вас есть семья. Итак, у вас есть кто-то, кого вы любите или любили когда-то давно, верно?
Он кивает, не сводя с меня глаз в зеркале.
– Моя жена.
– На что вы готовы пойти ради неё?
Не говоря ни слова, он заводит двигатель.
ГЛАВА 40
МИя
– Мы на месте.
– Хорошо, – говорю я, отстегиваю ремень и лезу в сумочку за деньгами, твердо опустив голову.
Я не буду показывать свою реакцию.
Когда я, наконец, поднимаю глаза и предлагаю водителю тридцать долларов за поездку, он машет рукой перед собой.
– Оставьте себе, – говорит он, протягивая мне свою контактную карточку. – Если у вас возникнут проблемы, я буду поблизости в течение следующих нескольких часов.
Я беру карточку и открываю дверь, оставляя наличные на заднем сиденье.
– Спасибо, но я не могу согласиться на бесплатную поездку.
Водитель обходит машину, открывает багажник и протягивает мне мою сумку.
– С вами точно всё будет в порядке, мэм?
– Ага, – я улыбаюсь ему, хотя мой ответ звучит далеко не так убедительно. – Ещё раз спасибо.
Когда он садится в машину и выезжает на длинную улицу, я поворачиваю обратно к крыльцу дома, где вырос Джесси.
Полная разруха.
Честно говоря, я не знаю, чего я ожидала. Я попыталась представить, как выглядит отсутствие чего-либо. Какими могут показаться четыре стены ужаса снаружи.
Но никакая визуализация не смогла бы подготовить меня к тому полуразрушенному состоянию, которое предстало передо мной. Дома не обязательно должны быть модными, большими или даже опрятными. Здесь просто нужно чувствовать себя в безопасности, как будто там существуют любовь и надежда.
По этому определению, это не дом.
Сначала открываю сетчатую дверь, толкаю входную дверь, практически без ручки, и вхожу в дом. Дверь со скрипом закрывается за мной сама по себе.
Внутри дом выглядит так, словно в нем провели обыск, и едва ли напоминает пригодное для жизни помещение. Но в первую очередь меня поражает не беспорядок, а запах.
Если бы у депрессии был запах, я почти уверена, что в этом доме был бы именно он.
Поднося ладонь к лицу, я опускаю взгляд на кофейный столик передо мной. Вокруг никого, но пепельница полна окурков, некоторые выглядят свежими.
В горле у меня пересохло, но когда я слышу движение наверху, сердце в груди бьется быстрее.
– Джесси?
Ответа нет, я стою и жду пару секунд.
– Джесси? – повторяю я снова, ведь он сказал, что возвращается домой.
Грохот рикошетом отражается от потолка, за ним следует
– Чёрт!
Голос мужской, но он не принадлежит моему парню.
Уэйн.
Так быстро, как только позволяет моё дрожащее тело, я поворачиваюсь и направляюсь к входной двери, распахивая её. Когда я добираюсь до ширмы, она застряла в дверном проеме. Я продолжаю тянуть за неё, но она не поддается.