– О, теперь, может быть, я понимаю. Почему моему мальчику нравится эта киска. В ней есть задор. Он заставляет тебя драться с ним, Мия? Ему нравится, что его шикарная маленькая богатая сучка такая дерзкая?
Мои попытки сопротивляться замедляются по мере того, как мои запасы энергии истощаются, и комната вокруг меня начинает тускнеть.
– Убери от неё свои гребаные руки!
Я падаю на пол, но глухой удар, который я слышу, намного громче, чем тот, который должна издавать моя миниатюрная фигурка.
– Я должен был сделать это раньше!
Стоя на четвереньках и всё ещё хватая ртом воздух, я поднимаю голову, пытаясь услышать голоса.
Когда моё зрение постепенно восстанавливается, я вижу Джесси над его отцом, который лежит на спине, закрыв лицо руками.
– Ты убил её, не так ли? Ты позволил ей, блядь, умереть на полу, – кричит он между рыданиями и ударами. – Ты мог позвать на помощь раньше, но не сделал этого.
Он продолжает избивать своего отца, его кулаки бьют по любой части тела Уэйна, которую он может найти.
– Джесси, – шепчу я.
Рыдания, которые он издает, рикошетом отдаются в моём собственном теле, и мои слезы падают на грязный ковер подо мной.
– Джесси, – повторяю я, на этот раз чуть громче, но всё равно не слышит.
Заставляя своё измученное тело двигаться, я ползу к нему.
– Я тебя ненавижу. НЕНАВИЖУ! – кричит он, нанося отцу ещё один удар по носу, и кровь разбрызгивается повсюду. – Кусок гребаного дерьма.
Джесси не склонен к насилию, и в этих ударах нет агрессии. Каждым ударом он очищается от многолетних оскорблений, от молчания. Каждый удар и вопль, которые он издает, преследуют иную цель, чем просто причинить боль. Тело его отца может быть травмировано, но Джесси истекает кровью.
– Джесси, – пытаюсь я в последний раз, кладу руку ему на плечо, когда он садится верхом на своего отца.
Именно тогда я впервые замечаю в его глазах то, чего, надеюсь, никогда больше не увижу. Страх. Настоящий страх. Неподдельный страх, о котором я только читала в книгах и пыталась описать в заданиях, которые я делала.
– Ты убьешь его. Ты же не хочешь, чтобы это было на тебе, – шепчу я.
– Он наблюдал, как умирает моя мать, и напал на мою девушку! – выплевывает он.
Я даже не уверена, что он понимает, что разговаривает именно со мной.
– Ты не хочешь этого делать, Джесси. Он того не стоит. Ты стоишь больше, чем всё это.
Скольжу ладонью вниз по руке, которая находится ближе всего ко мне и в данный момент обхватывает горло его отца, провожу пальцами по его руке, в то время как его другая рука висит в воздухе над окровавленным лицом Уэйна.
– Всё в порядке, – успокаиваю я, переплетая свой мизинец с его.
Я почти не применяю силу, с легкостью отстраняя его руку.
Его отец шевелится, но едва приходит в сознание, когда Джесси слезает с него и обнимает за плечи.
– Ты нужна мне, Мия, – он обхватывает мои ноги вокруг своей талии и поднимает меня, чтобы я оседлала его. Раскачивая нас взад-вперед, он зарывается лицом в волосы на моем плече, его слёзы впитываются в мою рубашку. – Ты нужна мне.
Поглаживая ладонью его затылок, я не говорю ни слова, просто раскачиваюсь вместе с ним.
Когда он издает душераздирающий вопль, от которого сотрясается фундамент дома, я слышу, как он эхом отдается в каждой комнате, каждой стене. Этот рёв боли – от имени его брата, его матери и каждого года его собственной жизни, когда он видел и ощущал неописуемые пытки.
Смотря на толстовку на молнии, которой на нём не было, когда я видела его в последний раз, я замечаю инициалы Джей Джей, выбитые у него на груди, когда я расстегиваю её с одной стороны, а затем с другой.
– Оберни её вокруг нас, детка.
Он поднимает голову с моего плеча, и темные круги под его красными глазами всё ещё видны видны в угасающем свете снаружи, когда он смотрит на меня.
– Здесь ты в безопасности, – успокаиваю я его.
Пока он натягивает на нас большую толстовку, мы молчим по крайней мере секунд тридцать; единственный шум – шум уличного движения снаружи и прерывистое дыхание его отца, лежащего рядом с нами.
– Нам нужно позвонить в полицию и в девять-один-один, – наконец говорю я ему.
Медленно кивая, я знаю, что он понимает почему.
– Нам нужно сделать заявления, – шепчу я так спокойно, как только могу.
– Врачи сказали, что внутреннее кровотечение, от которого умерла моя мама, было прогрессирующим. Они не были уверены, но подозревали, что она была в таком состоянии некоторое время, прежде чем он воспользовался её телефоном и вызвал "скорую помощь". Он бросил её. Я знаю, что он сделал это, – его тело содрогается от очередного рыдания, когда он сообщает шокирующую реальность.
– Скажи мне, что он не причинил тебе вреда, – умоляет он. – Скажи мне, что с тобой всё в порядке.
Я закрываю глаза и провожу ладонью по его затылку, и он прячет лицо у меня на груди.
– Я в порядке. Ты добрался вовремя.
– Всё в порядке, Мия. Я держу вас обоих.
Две руки ложатся мне на плечи.
– Папа?
Присев на корточки рядом с нами, мой отец проверяет пульс Уэйна, а затем достает свой телефон, набирает три цифры и кнопку вызова.
– Я знал, что ты найдешь способ добраться сюда. Мне просто жаль, что я вожу не ракетный корабль. Он здорово влип, но этот ублюдок заслуживает худшего, – приложив телефон к уху, он быстро осматривает моё тело, останавливаясь на красных отметинах, которые, без сомнения, покрывают мою шею. – Ты в порядке, Мия?
Я киваю, всё ещё цепляясь за Джесси.
– Мы оба в порядке, но мне нужно забрать его отсюда как можно скорее.
Джесси запускает пальцы в мои волосы, перекручивая пряди.
– Прости. Я должна была послушаться тебя. Мне не следовало приезжать. Я сделала только хуже.
Прерывисто выдыхая, он прижимается губами к моему лбу.
– Тебе следовало прислушаться, но когда Кейт позвонила мне и сказала, что ничего не слышала о тебе с тех пор, как ты приземлилась в Техасе, я знал, где ты будешь. Я знал, потому что на твоём месте я бы тоже ни перед чем не остановился, чтобы быть здесь.
– Временами я бываю упрямой сукой, – отвечаю я, когда мой отец встает и отходит в другой конец комнаты, подтверждая адрес.
– Я просто хочу пойти с тобой домой.