Но в холодильнике ничего не было, даже молока.
В нижних шкафчиках тоже не было еды. Обычно мама хранила там немного имбирного печенья, но сегодня ничего не было.
У меня начало щипать в глазах.
Всё в порядке, Джесси. У неё где-то что-то есть. Она бы не оставила тебя без еды.
Я забрался на прилавок и открыл все дверцы, пока не нашел куриную лапшу. Она выглядела старой, но довольно вкусной.
Найдя кастрюлю, я налил в неё воды и поставил на плиту. Я несколько раз видел, как мама это делала. Насколько это может быть сложно?
Наконец вода начала пузыриться, я открыл пакет и опустил немного лапши в воду. Запах курицы заполнил мои ноздри, и в животе снова заурчало.
Я смотрел, как лапша разваливается на части и танцует в воде. Это было довольно круто. Приготовив себе что-нибудь поесть, я почувствовал себя взрослым.
Может быть, мамочка тоже захочет немного.
– Мамочка! – окликнул я её, чтобы спросить, не хочет ли она разделить еду, не то чтобы было что делить, но я не хотел, чтобы у неё болел живот, как у меня. Я мог бы позаботиться о нас обоих.
– Джесси? – простонала она, откидываясь на подушки. – Что ты делаешь?
С широко раскрытыми от волнения глазами я бросился к ней, сказать, что сейчас принесу еду. Но в ту секунду, когда я добежал до неё, я услышал, как закипает вода, разбрызгивая лапшу.
– Подожди, мамочка. Лапша разлетелась по всему полу.
Я побежал обратно на кухню и попытался собрать всю скользкую лапшу, но она прилипла. В шкафу была только одна упаковка. Я должен спасти её.
– Джесси! Будь осторожен...
Однако было уже слишком поздно; когда я поднялся, моя голова ударилась о ручку кастрюли, отчего горячая вода взметнулась и облила меня.
И горело очень, очень сильно.
ГЛАВА 5
МИЯ
Я клянусь, моё дыхание замерзает на выдохе, когда я тащусь по кампусу в своих снегоступах.
Да, технически, у нас зимние каникулы, и занятий нет, но библиотека всё ещё открыта, и я полна решимости дополнительно позаниматься. Флорист, у которого я работаю в центре города, был безумно занят на каникулах, и хотя мне нужны дополнительные смены, чтобы я могла питаться не только супом, у меня осталось мало времени на выполнение заданий.
Я твердо решила не принимать подачек от папы. То, что он оплачивает огромную часть моего обучения, – достаточный компромисс для нас обоих.
Даже если мне придется работать круглые сутки, я сделаю это. Я сама по себе и остаюсь независимой женщиной, какой всегда была моя мама. Она любила моего отца всем сердцем, но всегда учила меня следовать своим мечтам и ни перед кем не колебаться. Я знаю, что, если бы она всё ещё была здесь сейчас, то поддержала бы меня.
Когда она умерла, я была подростком, не имевшим ни малейшего представления о том, чем я хочу заниматься и кем я хочу стать, когда вырасту. Мама всегда спрашивала меня, о чем я мечтаю, но я никогда не могла ответить, вместо этого пожимала плечами и прибавлял громкость в телевизоре.
Её смерть почти сломила нас с папой, но по сей день я чувствую, что её потеря, наконец, показала мне путь, по которому я хотела бы идти в своей жизни. Я хочу помогать людям. Когда я буду возвращаться вечером домой, я хочу чувствовать, что смогла что-то изменить для кого-то. Точно так же, как люди, которые помогли мне справиться со смертью мамы.
Моя мечта – открыть собственную практику, но это также стало бы наследием для женщины, которая неоднократно говорила мне, что у меня есть способность достичь всего, чего я хочу. У меня не было ни братьев, ни сестер, а отец был на грани срыва, и мне пришлось быстро взрослеть. Я поддержала его в “Destroyers” и попыталась проявить себя и дома, предложив помощь с домашними делами, которые раньше брала на себя моя мама, поскольку она терпеть не могла нанимать для них людей. Но карьера в хоккее никогда не была тем, чего я хотела, и годы, проведенные мной в качестве ассистентки отца, сделали это совершенно очевидным.
Тепло библиотеки ударяет мне прямо в лицо, когда я толкаю тяжелые двери. Она практически пуста, когда я осматриваюсь и направляюсь к кабинке в глубине зала. Похоже, что даже библиотекари разъехались по домам на каникулы.
В библиотеке есть что-то особенное. Запах старых и новых книг, смешивающийся в воздухе, как нельзя лучше успокаивает мои чувства. Неважно, что происходит в мире и даже в каком десятилетии мы живем; в тот момент, когда я вхожу в эти двери, жизнь кажется неподвластной времени, невесомой и умиротворяющей.
Я бросаю сумку с книгами на стол перед собой и сажусь на жесткий деревянный стул, но быстро встаю, набрасываю на него свою красную зимнюю куртку и сажусь на неё. Я планирую оставаться здесь до тех пор, пока это задание не будет выполнено, и онемевшая задница не поможет мне сосредоточиться.
Доставая свой ноутбук, я оглядываю огромное пространство, заняты только две другие кабинки, далеко впереди меня и ближе к входу. Один из парней, который, как я предполагаю, выпускник, откидывается назад и хрустит костяшками пальцев над головой. Он, должно быть, почувствовал, что я смотрю на него, и улыбнулся мне через плечо.
Я немедленно отвожу взгляд обратно к своему открытому ноутбуку и сосредотачиваюсь на экране.
Пока что написано две тысячи слов. Сегодня мне нужно удвоить объем, чтобы успеть сдать это задание вовремя.
Спустя два часа и две упаковки печенья “Chips Ahoy!”, которые, должна добавить, были маленькими, а я написал всего тысячу слов.
Я пробуду здесь весь день, не так ли?
Я лезу в сумку и ищу учебник, который мне нужен, но не вижу ярко-фиолетового корешка, который ищу.
Чёрт.
Я оставила его в общежитии, вероятно, под своей кроватью. Либо это, либо Тара “одолжила” его.
Я не собираюсь возвращаться обратно из-за проливного снега, так что сейчас я больше всего надеюсь, что где-нибудь здесь есть запасной экземпляр.
Найти нужный номер достаточно просто, и я начинаю обыскивать длинные полки. Опьяняющий аромат страниц наполняет воздух, когда я в конце концов добираюсь до раздела психологии и поворачиваю за угол, чтобы пройти по правому ряду.