– Обязательно, малыш, – говорю я, снова укачивая его. – Обещаю.
ГЛАВА 41
ДЖЕССИ
Прошло четыре дня с тех пор, как я вошел в отделение неотложной помощи и мне сказали, что моя мама не пришла в себя. Мой агент посоветовал, чтобы на этот раз я не пыталась скрыть новость, а показал публике настоящего Джесси Каллагана.
Вот только я думал, что он начинает мне нравиться, а теперь чувствую, что снова оказался ни с чем.
Если мне в себе ничего не нравится, то как же мир найдет во мне что-то хорошее?
Все, что потребовалось для её смерти, – это поскользнуться на дрожащих ногах на верхней ступеньке лестницы, по которой она постоянно взбиралась. Всё, что ей было нужно, – это скорее обратиться за медицинской помощью.
Всё, что потребовалось бы для её безопасности, – это чтобы я вмешался и отвез её в Сиэтл.
Сегодняшняя жизнь могла бы выглядеть совсем по-другому.
Но это не так.
Фотография, на которой я в детстве сижу у неё на коленях, пока мы вместе смотрим телевизор, была сделана дедушкой, и теперь она стоит у меня на тумбочке. Любезно предоставлено Мией и её сообразительностью перед тем, как мы покинули дом.
Когда я переворачиваюсь на спину, утренний свет проникает сквозь жалюзи. Потолок сегодня такой же белый, как и накануне.
– Это случилось снова, – шепчет Мия, поворачиваясь и кладя голову мне на грудь, её темные волосы разметались по моей коже.
– Я знаю, – отвечаю я, не двигаясь.
Она проводит своими красными ногтями по моему животу, и ощущение её прикосновения – единственное утешение для меня.
– Ты хоть немного поспал?
Качая головой, я уже знаю, что сегодня вечером будет то же самое.
– Это происходит каждый раз, когда я начинаю засыпать. Как будто кто-то душит меня.
Просыпаться, хватая ртом воздух, для меня не в новинку; это происходило всё то время, пока я боролся со своим психическим здоровьем. С тех пор как мы вернулись в Сиэтл, всё стало намного хуже. Прошлой ночью, когда я уже засыпал, я подскочил в постели, давясь рвотой.
Она зевает, уткнувшись в мою теплую кожу, а затем смотрит на меня, её подбородок упирается мне в грудь.
– Жаль, что я не могу чем-нибудь помочь.
Я хочу не давать ей спать по ночам по всем разумным причинам. Но не по этой.
Но, черт меня побери, неужели она так красива от природы.
Я протягиваю руки и обхватываю её голую попку, поднимая её на себя. Мы оба обнажены, и её великолепная грудь с розовыми сосками твердеет на утреннем воздухе. Белые простыни прекрасно контрастируют с её темными волосами.
Переплетая пальцы на обеих наших руках, я кладу наши соединенные руки на её бедра.
– О чём ты мечтаешь, Мия?
Она хмурит брови, сбитая с толку случайным вопросом.
За исключением того, что это вовсе не случайно.
– Мечты...Ты имеешь в виду, что-то вроде моей идеальной карьеры?
Она слегка подается вперед, тепло её киски обволакивает мой твердеющий член. Несмотря на моё душевное состояние, моё тело всё ещё реагирует на неё, как прилив, уходящий каждый день. Без вопросов и так, словно это самая естественная вещь в мире.
Я сжимаю её руки в своих.
– Нет, милая. О чем ты мечтаешь?
– Ты имеешь в виду, лично?
Я киваю и жду ответа, в котором уже уверен.
Её лицо мгновенно меняется с задумчивого на восхищенное.
– О! Ну, это просто – ты, я и огромный сенбернар.
Я выдыхаю смешок.
– Что? Ты никогда раньше даже не упоминала о собаке, не говоря уже об огромной.
Она пожимает плечами и ненадолго отпускает мою руку, откидывая волосы за правое плечо. И тут я замечаю красные отпечатки пальцев, которые всё ещё остались на её горле.
Моё сердце падает при виде этого, с глухим стуком приземляется в вестибюле тремя этажами ниже.
Он всё ещё на свободе, выпустили под залог.
Переплетая наши руки, она наклоняется вперед, её острые соски трутся о мою грудь.
Когда она накрывает мой рот своим и целует меня, мой пульс из едва заметного переходит в бесконтрольное биение.
Я отпускаю её руки и переворачиваю на спину, раздвигая ей ноги и устраиваясь между ними. Когда я натягиваю белые простыни нам на головы, я нахожу её шею и прогоняю физические воспоминания своим ртом.
Правда в том, что отметины исчезнут, но она не говорила мне о том, какой эффект оказало на неё нападение. Она сказала полиции, что с ней всё в порядке, и написала заявление, чтобы выдвинуть обвинения против моего отца.
У меня такое чувство, что моя девушка так же искусна в сокрытии своих шрамов, как и я, и эта мысль ещё немного разрушает мою броню.
– А как насчет тебя, Джесси? О чём ты мечтаешь? – спрашивает она, наклоняя голову, чтобы моим губам было удобнее касаться её шеи.
Я замираю, прижавшись к её коже, понимая, что на этот вопрос мне нелегко ответить.
Чувствуя, как она напрягается в ответ на мою нерешительность, откусываю ещё кусочек.
– Чего ты хочешь, Джесси? – повторяет она, её голос звучит менее расслабленно, чем раньше.
Мои губы поднимаются по её шее, и я закрываю глаза.
– Тебя, – шепчу я, чувствуя, как расслабляются её мышцы.
Чуть крепче зажмуривая глаза, я понимаю, что обязан быть с ней честным, как всегда обещал.
– Пока я здесь, на этой земле, пока кровь течет по моим венам, моё существование всегда будет вращаться вокруг тебя. Даже если однажды в твоих мечтах не будет меня, в моих всегда будешь ты, Мия.
Она отстраняется и поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Я не могу разобрать, боль это или замешательство в её зеленых глазах.
– Ты думаешь, наступит момент, когда я больше не захочу тебя?
Я придвигаюсь, чтобы поцеловать её, но не могу выразить словами, что чувствую, когда она снова отстраняется.
– Нет, подожди. Ты не можешь поцеловать меня сразу после того, как сказал это.
– Мия…
Она поднимает руку, её глаза остекленели.
– Нет.
– Это не то, что я имел в виду. Я не сомневаюсь в твоей любви ко мне; я просто... – моё разочарование нарастает до такой степени, что мне хочется вырвать волосы.
Как это возможно, что я прямо сейчас всё порчу с единственным человеком, который у меня остался?
Прижимая ладонь к её лицу, я большим пальцем стираю набежавшую слезу.