– Каждый образ будущего, который у меня есть, принадлежит тебе. Ни хоккею, ни кому-либо ещё. Там только ты. Просто их не так уж много. Я не вижу ничего дальше сегодняшнего дня или даже того, как я собираюсь встать с этой кровати. Мои мысли в море, и я тону. Ты – мой спасательный плот, поддерживающий меня, но я знаю, что становлюсь тяжелее. Что произойдет, если мой вес окажется слишком большим? Что, если я останусь здесь, пытаясь плыть по течению, но медленно, я потоплю нас обоих? Что, если я никогда не перестану винить себя за свою маму? Что, если искушение пройти три квартала до ближайшего винного магазина станет слишком сильным? Что тогда, Мия? Буду ли я твоей мечтой тогда?
Она сжимает губы в тонкую линию, и я наблюдаю, как двигается её горло, отметины всё такие же заметные.
– То, что ты только что описал, – это и есть определение обусловленной любви.
– Я описал ситуацию, в которой я бы никогда не стал винить тебя за то, что ты ушла. Я всегда говорил тебе, что если я пойду ко дну, ты не пойдешь со мной.
– За исключением того, что моя любовь к тебе не похожа ни на что, что у тебя когда-либо было, Джесси. В этом ты тоже не имеешь права голоса. Ты – мой приоритет, и так будет всегда. Я люблю тебя безоговорочно.
Я закрываю глаза и позволяю искренности её слов проникнуть в меня, желая, чтобы они перекрыли годы моей несчастной любви.
Когда она наклоняется и проводит своей мягкой ладонью по моему члену, он оживает, и я снова сосредотачиваюсь на ней.
– Займись со мной любовью, Джесси. Потому что ты нужен мне. Мы нужны мне.
У нас не было секса с тех пор, как я уехала в Даллас – безусловно, самый долгий срок за всё время. Даже когда я уезжал с командой, мы общались друг с другом по телефону.
Каждая клеточка моего тела хочет женщину, лежащую передо мной, просящую меня погрузиться в неё.
– Я тоже, Милая.
Она уже влажная, когда я провожу рукой по её входу.
Моя девушка тихо хнычет, притягивая моё лицо к своему.
– Если твой разум не слушается, то, возможно, твоё тело послушается.
– Всё, чего я хочу, – это быть мужчиной, которого ты абсолютно заслуживаешь, Мия.
– Тогда покажи мне.
Нависая над ней, я прокладываю поцелуями дорожку вниз по её шее, останавливаясь на красных отметинах.
– Никто и никогда больше не причинит тебе боли, включая меня. Ты так чертовски дорога мне.
Она знает, что мой язык пробирается к своему любимому местечку, когда я обвожу им её пупок и поднимаю одну из её ног на сгиб своей руки, широко раздвигая её.
Опускаясь на край кровати, я дразню её клитор кончиком пальца, и она извивается, из неё вырывается еле слышный смешок.
Надавливая пальцем чуть внутрь, я останавливаюсь и смотрю на неё, когда она прикусывает нижнюю губу, глядя на меня сверху вниз.
– Хочешь рассказать мне, как лучше всего ласкать тебя пальцем?
Она ухмыляется.
– Ты проверяешь, слушала ли я на уроке?
Улыбка растягивает мои губы, и я уверен, что она единственная, кто может заставить меня чувствовать то же самое.
– Держу пари, что так и есть.
Когда я толкаюсь глубже и позволяю второму пальцу присоединиться, её рот приоткрывается, и она сильнее вдавливает голову в подушку.
– Глубже. Ещё глубже.
Я делаю, как она говорит, и вознаграждаю её, посасывая её клитор ртом и дразня его языком.
– Что теперь? – спрашиваю я, с хлопком отпуская её. – Я в твоем полном распоряжении, но мне нужны дополнительные инструкции.
– Когда ты зайдешь так глубоко, как только сможешь, тебе нужно вытянуть их вперед и найти эту стену.
– Вот так?
– Да...прямо здесь, – кричит она, когда первая порция оргазма омывает мои пальцы.
– Ты так хорошо справилась, Мия. Хочешь, я сменю тебя?
Она быстро кивает, и я не могу удержаться от того, чтобы моя улыбка не стала шире. Выражение чистого удовольствия на её лице каким-то образом проникает в меня, раздувая мою грудь.
Когда я убираю пальцы, она хнычет от потери. Её взгляд быстро опускается на мои губы, и она наблюдает, как я слизываю с них свой любимый вкус.
– Не волнуйся, милая. Мой член тоже может хорошо заполнит тебя. На этот раз я хочу, чтобы ты оседлала меня, но медленно. Я хочу посмотреть, как я буду удовлетворять тебя.
Когда я падаю на спину рядом с ней, она забирается на меня, оседлав мои бедра и поднимаясь на колени.
Она берет мой член в руку и качает его один раз, поднимая на меня глаза.
– Это напоминает мне о том времени, когда я оседлала тебя в твоей машине у авто-кинотеатра. Тогда мне тоже хотелось опуститься на тебя.
Когда она опускается ниже, она без колебаний принимает меня полностью в себя, пока я не вхожу до конца.
Мия запрокидывает голову и раскачивает надо мной бедрами раз, другой, а на третий раз она стонет в тишине комнаты.
– О боже, Джесси, с тобой так хорошо.
Я кладу руки ей на бедра и поддерживаю её, желая, чтобы она взяла от меня то, что ей нужно, радуясь, что моё тело позволяет показать ей, какая она особенная.
– Ты собираешься кончить за мной?
Её руки ложатся мне на плечи, пока она продолжает медленно и глубоко насаживаться на мой член. Я знаю, что близок к тому, чтобы кончить в неё.
– Я так близко. Я чувствую, как оно нарастает, – выдыхает она.
Когда она сбивается с ритма, и перегрузка оргазма обрушивается на неё, я беру контроль на себя и слегка приподнимаюсь, подтягивая колени и разводя их в стороны.
– Я держу тебя, детка. Отпусти, Мия. Кончи на меня всем телом.
С криком, который, я уверен, слышит каждый в центре Сиэтла, она жестко кончает, и я чувствую, как она сжимает мой член, доводя меня до оргазма вместе с ней.
– Я тоже кончаю.
Продолжая раскачиваться на мне, она убеждается, что я полностью кончил, когда я вздрагиваю под ней, впиваясь кончиками пальцев в её мягкую плоть.
Пряди её волос прилипают к её гладкому лбу, когда я переворачиваю нас и нависаю над ней, мой член всё ещё глубоко внутри.
Нежно поцеловав её в лоб, я прижимаюсь своим к её, наше прерывистое дыхание смешивается.
– Я люблю тебя.
– Я знаю, – говорит она, проводя рукой по моим растрепанным волосам.
Приподнимая мой подбородок пальцем, она просит меня посмотреть ей в глаза, она знает, что я изо всех сил пытаюсь сделать это прямо сейчас, поскольку мой разум переполнен сбивающими с толку эмоциями.