Тридцать шесть минут Леша молчал, внимательно слушая меня.
— Рисковые вы, однако… — наконец выдал он. — Третий вопрос: фоторобот Даши сможешь составить?
— Думаю, да.
Зачем им ее фоторобот?!
— И четвертый. Не совсем вопрос, но… Продиктуй свой домашний адрес.
— Зачем?
Вместо ответа Леша указал на диктофон. Если они и так знают мой адрес, то толку… Но ладно, я продиктовала. Леша остался довольным, спрятал диктофон и поднялся из-за стола, на ходу вливая в себя остатки кофе.
— Я вернусь через какое-то время. Не скучай, — подмигнул мне.
— Погоди! Где Слава? Что с ним? Где мои друзья?
— Все с ними в порядке. Не парься, — махнул он рукой, направляясь к выходу.
Я окликнула его, но он, будто не слыша меня, покинул комнату. И вернулся сразу звук отбойного молотка.
Под монотонный стук я мерила комнату шагами. Силы вернулись, будто и не покидали меня. Сколько ждать? Что думать?
Рука вспотела под пленкой — хотелось ее содрать. Но у меня нет мази, чтобы смазать кожу, или хлоргексидина, чтобы обработать. Терпя ноющее чувство, я продолжала наматывать круги по комнате.
Пока в один миг ко мне не пришло понимание: ведь сейчас я проживаю последние минуты со своими воспоминаниями. Инспектор Леша или нет, работник он Службы Допроса или нет, результат будет один — воспоминаний меня лишат.
Хочется надеяться, что нас простят. Очень хочется. Дали бы мне поговорить с кем-то из руководства, я бы использовала все свои способности убеждения и постаралась бы договориться.
Так что вместо того, чтобы сокрушаться о ближайшей потери воспоминаний, я стала обдумывать, как убедить их простить нас. Я проигрывала в голове возможные диалоги, искала ответы на каверзные вопросы, сочиняла убедительную речь.
У меня даже получилось не обращать внимание не надоедливый стук где-то за стенами. Я была полностью поглощена мыслями, ушла в себя, продолжая кружить вокруг стола. Когда я ступала следующий шаг, дверь отворилась. Леша прошмыгнул внутрь.
Я собралась с мыслями и придала себе уверенный вид.
Леша вдруг почему-то вернулся обратно и выкрикнул:
— Не стучите полчаса! На перекур сходите, в конце концов!
Ему что-то ответили, прекратив стучать, и Леша вошел обратно. Теперь я заметила в его руке несколько листов и ручку.
— О, вижу ты ожила! — улыбнулся мне. — Садись, теперь я буду отвечать на твои вопросы. Но сначала перечитай свои показания и подпишись внизу.
Присев за стол, я внимательно просмотрела два листа. Все было дословно перепечатано с моих слов. Поставила внизу подпись.
Леша забрал листы, но перед ним на столе оставался еще один. Его он мне показывать, похоже, не торопился.
— Ярослав на допросе, — сказал Леша. — Твои друзья очнулись раньше. Их уже допросили и выпустили.
— Им стерли воспоминания?
Парень нахмурился.
— С чего бы это?
Дальше его лицо постепенно стало разглаживаться, переходя в улыбчивое. Он снова рассмеялся.
— Леша, я не знаю, что в этом смешного.
— Кстати. Меня зовут вовсе не Леша. А Леонид. Можешь звать меня Лео.
Я вздохнула.
— И я никакой не Инспектор. Даже близко нет, — смеялся до сих пор он. — Инспектор остался где-то позади. Хотя они начали прочесывать округу, но мы успели забрать вас быстрее.
— Тогда кто ты такой, черт возьми! — стукнула я кулаком по столу, не сдержавшись.
Лео потупил взгляд в пол:
— Если в двух словах, я — ищейка. Занимаюсь поиском людей, к которым прилетел дар, но они еще об этом не догадываются. Но иногда помогаю отряду слежки. За Ярославом мы следим… — поднял глаза к потолку, промолчал, — около двух лет. А в последнее время ребята заметили за ним еще одну слежку — брюнетку. Странно. Оказалось, что она тоже сценарист. Наш командир приказал следить и за ней…
— Погоди! Ты… из этих… несогласных?
— Ну, — кивнул Лео.
У меня появилось непреодолимое желание броситься к нему на шею на радостях и крепко обнять. Но я сдержалась и улыбнулась.
— Мы думали вас искать…
— Не надо нас искать. Мы повсюду. И с радостью забираем к себе людей, которым осточертел этот гребаный Апексориум.
“Мы спасены!” — на волне радости чуть не выкрикнула я.
— Но Ярослав… Он слишком большая шишка. Мы редко забираем к себе сценаристов и режиссеров. Потому что среди них часто оказываются шпионы.
— Слава не шпион!
— Я понимаю, ты так думаешь. Но пока мы не будем уверены в этом на все сто процентов — он останется под стражей. Люди иногда такие спектакли разыгрывают, такие истории придумывают, что на первый взгляд и не подкопаешься. А как-то однажды в один лагерь таким образом затесался шпион. Но эту историю я расскажу после того, как ты подпишешь договор, — развернул он ко мне лист бумаги. — Если хочешь быть уверена в своей безопасности — остаешься жить в нашем лагере. Вернешься домой — долго не протянешь.