— Подвезти? — спросил Ветров и, кажется, он второй раз удивился, но уже от своего вопроса, адресованного мне.
— Да, — зачем-то согласилась я, и тоже удивилась своему ответу. И ужаснулась. Но назад свои слова не забрала.
Глава 7
КОРНЕЙ
— … и я сначала думала, что это не моё дело… то есть, это и правда не моё дело, но ребёнку ведь нужно помочь! А значит, плевать, что это не моё дело, так? — спросила Севиль, и я кивнул. — Честно, сначала я на родителей Надюши разозлилась: ну как можно не замечать, что ваш ребёнок страдает? Что вы за родители? А потом себя вспомнила, я тоже не хотела родным доставлять лишних тревог, и мало делилась своими горестями. И вот… ой, что-то я сильно много говорю, да? Извините. Но вообще…
Севиль продолжила болтать, а я продолжил улыбку сдерживать, чтобы девчонку не обижать. Забавная она, даже странная.
Лет пять назад у меня был роман с девушкой по имени Настя. Я не особо интересовался, чем она занята, знал, что любит курсы проходить, тренинги. Как-то раз Настя после бутылки розового вина разговорилась, и призналась, чему её и других девушек учат на одном из курсов: чтобы заинтересовать мужчину, как говорила Настя, нужно ему запомниться раз и навсегда. Например, идти по улице навстречу своей «жертве» при полном параде, на шпильках, а в руке держать, например, ёршик для унитаза. Тогда — точно запомнишься.
Я не стал говорить Насте, что она дура, но именно так о ней и подумал. И, как только мы расстались, выбросил её рассказы из головы. А как с Севиль познакомился — вспомнил.
Красивая она девочка. Яркая. Фигура идеальная, её невольно все мужчины от тринадцати до ста лет, я уверен, обнаженной представляют. Лицо красивое, но красивых много, а эта… что-то в глазах Севиль есть такое, очень женское: она смотрит покорно, когда не пытается выделываться, и эта женская смиренность будоражит.
И вот, эта красивая девочка приходит, и предлагает показать грудь за зачёт. Трясётся при этом как зайчишка. Это — форма того самого «ёршика», о котором мне Настя говорила? Чтобы запомниться, мужчину из зоны комфорта вывести?
Я ожидал, что Севиль извинится, смутится, будет избегать меня, или глаза опускать, но в первую же встречу после её неудавшегося стриптиза она демонстрировала оскорбленную невинность. Что несомненно странно. Что было еще? Забытый (возможно, якобы забытый) помпон-брелок, совместная поездка в машине, на которую Севиль меня подбила, её указание на чужие женские трусики…
А затем она пришла на пару в качестве ассистентки, и вела себя как девственница на оргии. Губки дрожали, глаза — в пол, вся белая как снег. Казалось, попрошу её с чем-то помочь — расплачется, и чувств лишится. Потому я и не трогал её почти.
А сейчас сидит в моей машине, болтает без умолку. Сама себя уже раз пять пыталась остановить, но тут же продолжала лепетать: о работе своей, о девочке по имени Надя, о каком-то котике, и мальчишках-второклассниках. Половину я прослушал, как обычно со мной бывает при потоке ненужной информации. Но, вот в чем странность, обычно меня бессмысленный треп раздражает, а то что Севиль в мои уши льёт — именно бессмысленный и беспощадный бабский трёп. Но, на удивление, не бесит. Забавляет, скорее.
Под продолжающуюся болтовню я пытаюсь хладнокровно анализировать. Севиль действительно ведёт себя непоследовательно. Внимание хочет обратить? Я же такой тупостью считал тот женский курс, на котором Насте советовали с ёршиком или шваброй по улице гулять! Но вот он я, сам, по своей воле везу Севиль по её делам, слушаю её лепет, киваю в нужных местах, и брелок-помпон не выкинул до сих пор, и не вернул ей.
Я повёлся? Я идиот? Или всё не то, чем кажется?
Но тогда какого хрена я уже второй раз подвожу не просто какую-то красивую девочку, а свою студентку? С общественным транспортом и такси в столице всё в порядке, а доспехи рыцаря мне не идут.
— Севиль, твой мальчик ревновать не будет из-за наших поездок? — я прервал очередную порцию её болтовни, пытаясь понять, чего от меня хочет эта девушка.
— Не будет. Ничего такого ведь, мы просто едем, — пожала Севиль плечами, и кивнула на бардачок. — А ваша дама не заревнует?
А, она про бельё Лолы…
Надо же, Лола — и дама! Замужняя, к слову. И когда у меня нет никого на примете, а Лола скучает — мы неплохо проводим время, уже… сколько же лет? Со второго курса, кажется. Самые мои длительные отношения, если это вообще можно отношениями назвать.
— Не заревнует. Кстати, если хочешь горло промочить, вода в бардачке. Можешь смело его открывать.
— Что, неужели вернули бельишко? — Севиль покраснела, смешно прикрыла рот ладошкой, и прошептала: — Извините.