После процедуры представления я поручил Маркову проверить готовность взвода к погрузке. Практически с первых минут понял, что в лице Маркова у меня появилась проблема. Посмотрим, насколько серьезная. Команды отдавал бестолковые, излишне и не по делу суетился, иногда срывался на крик. Поручик Мутных удивленно смотрел на своего теперешнего сослуживца, но из-за своей скромности замечания пока не делал.
Вечер субботы перед оправкой я провел в кругу семьи. Анастасия смогла убедить Тамару в необходимости переселения под родительскую опеку. Вечером я много времени провел за фортепиано, играл и пел. Потом родители и Тамара оставили меня наедине с Анастасией.
— Александр, позвольте мне так вас называть, — попросила девушка, — мне очень не хочется с вами расставаться надолго. — Не представляю, как я переживу разлуку. Без вашего присутствия, без ощущений ваших поцелуев на моих устах, я не живу, я существую. Мне хочется прильнуть к вам всем телом, или забраться на руки, и опустив голову на плечо слушать, как бьется сердце в вашей груди. Я прекрасно понимаю, что остаться со мной вы не сможете, честь офицера, защитника Отечества не позволит, но я хочу, чтобы я всегда была с вами.
Я заказала у ювелира вот эту серебряную безделицу, — девушка взяла со стола небольшой квадратный кулон, — и поместила туда свою фотографию. — Возьмите мой подарок с собой, пусть он вам напоминает о моей любви к вам, и о том, что я вас жду.
Подарок был принят мной с благодарным поцелуем. Затем я прочитал Анастасии стихотворение Симонова «Жди меня». По щекам девушки текли слезы, я старался осушить их поцелуями.
— Анастасия, ждите меня, я обязательно вернусь к вам с победой, — заверил я любимую. — Если кто-то скажет вам, что я погиб, не верьте, пока не увидите мое бездыханное тело. Я буду очень стараться, чтобы уцелеть, естественно не празднуя труса, и прийти к вам с объятиями.
Потом я на долгое время заключил девушку в объятия и не выпускал ни на минуту, хотел впитать аромат ее губ, чтобы дольше он был со мной в боевом походе. В итоге я отправился спать с неприятной тяжестью внизу живота, природу не обманешь, она приказам не подчиняется.
Провожать меня на станцию я запретил. Не хотел, чтобы мои подчиненные видели, как обливаются слезами мама, Тамара и Анастасия, как сжимает плотно губы отец. Все, дорогие мне люди остались за дверью, мой поход на бой с турками начался.
Глава 11
Одиннадцать крупных груженых «под завязку» пароходов выходили из гавани Керчи. На транспорте «Казак» покидал родные берега и я. В море караван судов взяли под охрану пятнадцать миноносцев, окружив со всех сторон, как заботливые слоны своих слонят. Трюмы нашего «Казака» были загружены до самого верха, в основном минами и обмундированием. Поскольку на грузовом пароходе каюты отсутствуют, моряки помогли нам установить палатки прямо на палубе, получился плавучий палаточный городок. Перед отплытием капитан-лейтенант Владимиров провел нам подробный инструктаж, объяснил, что можно делать на судне и что категорически запрещается. Он в своем праве, на судне он второй после Бога.
«Казак» основательно вооружили, установив восемь автоматических орудий Орехова. Простые в использовании, скорострельные и неприхотливые в обслуживании орудия внушали надежду, что мы сможем отбиться от вражеских самолетов, если они вдруг решат нас атаковать. Капитан-лейтенант мне доверительно сообщил, что конечным пунктом нашего плавания будет порт Батум, но попросил об этом никому не говорить.
Утром вторых суток плавания расчеты зенитных орудий заняли свои места, подносчики складировали поблизости лотки со снарядами. Похоже, мы вошли в зону действия вражеской авиации. В бинокль рассматривал небо, но кроме высоких серых облаков ничего не обнаружил. Наблюдатель зенитчиков, тоже вертелся во все стороны, к счастью, тоже не увидел и не услышал рев вражеских самолетов.
Поднявшийся ветерок поднял на море легкую зыбь, постепенно разогнал тучи, освободил доступ солнцу к заскучавшим без него земле и морю. Солнце светило, но не грело, а еще настораживало: ведь именно в ясную погоду возможно с успехом использовать авиацию. Примерно через полчаса над нами, высоко в небе, завис самолет. Наблюдатель-зенитчик успокоил, сказал, что это наш высотный «Альбатрос» контролирует проход кораблей, и если появится противник — по радио вызовет помощь.
Враг появился через час. На высоте около двух километров к нашему каравану с юго-западного направления приближалось около полутора десятка самолетов. Сосчитать точно я не смог, самолеты хаотично перемещались. Странный, на мой взгляд противозенитный маневр, можно и самим пострадать, ведь нападение строем повышает вероятность поражения бомбами транспорта. А вообще, кто этих турок знает, они люди своеобразные.