Шелтон подошёл к замеченному им в углу шкафчику с лекарствами, тоже взятому с земного корабля.
Он вернулся с химической грелкой и стимуляторами, которые должны были постепенно привести потерявшего сознание человека в чувство. Они ждали пробуждения Беннинга, затаив дыхание.
Но внезапно большой круглый экран на стене перед ними замерцал разноцветными огоньками. Он был странной конструкции, но, несомненно, это был оптический экран. Мгновение спустя на экране появилось лицо инопланетянина и взглянуло на них с выражением, которое они могли истолковать только как сардоническое. Большие зеленоватые глаза перебегали с одного на другого, словно изучая обитателей аквариума с золотыми рыбками.
— Ну, — оскорблённо прогрохотал Трэфт, — на что уставился, двуногий змей? Жаль, что ты не говоришь на нашем языке. Я бы…
— Вообще-то я говорю на твоём языке.
Эти слова, правильно произнесённые совершенно инопланетным существом неземного происхождения, вызвали недоверчивые возгласы удивления у трёх землян. Это было удивительнее, чем все безумные события последних часов.
Трэфт, разинув рот, потерял дар речи, но Шелтон быстро пришёл в себя и шагнул к экрану. Он посмотрел прямо в загадочные, немигающие глаза.
— Кто вы? — спросил он.
Лицо пришельца исказилось в подобии улыбки.
— Я Лорг, Высший народа тормов. Как вы сказали бы, я один из их правителей. Вы удивлены, что я знаю ваш язык? Я знаю его уже много лет. Наши приборы улавливают ваши земные радиопередачи, и поэтому я постоянно слышу ваш язык.
— Почему мы оказались в заточении? — потребовал ответа Шелтон. — Если вы будете удерживать нас против нашей воли, то за это последует возмездие от рук земных властей.
Он уставился на Высшего инопланетянина с кипящим гневом, который копился в нём с момента захвата.
— Меня не так-то легко запугать, — резко сказал Лорг. — Вы останетесь здесь по моей воле. Вы не имеете отношения к земным властям. Они не будут вмешиваться. С вами будут хорошо обращаться.
Шелтон внезапно остыл и провёл рукой по лбу.
— Что всё это значит? — устало спросил он, словно разговаривая сам с собой. — Что вам от нас нужно?
— Вы доктор Родни Шелтон из ВЗБИ, — вежливо произнёс Лорг. — Нам нужно будет о многом поговорить позже.
Внезапно, со странным выражением на лице, которое человек не смог бы правильно истолковать, изображение на экране исчезло.
— Он знает моё имя, он знает кто я такой, — пробормотал Шелтон.
Он в изумлении вскинул вверх руки. Всё это было одной неразрешимой, потрясающей воображение тайной. И каждое последующее событие казалось ещё более загадочным.
— Хью, — радостным голосом произнесла Майра Беннинг, — ты проснулся. Слава богу…
Беннинг наконец открыл глаза, в них застыл ужас, но тут же исчез, и он стал жадно вглядываться в лица окружающих. С помощью Майры он попытался сесть и слабо улыбнулся им.
— Привет, Хью, — сердечно произнёс Трэфт, пожимая ему руку. Он коротко представил Шелтона.
— Рад, что вы здесь, — горячо сказал Хью Беннинг. — Три недели среди тормов… — он вздрогнул. — Вы не можете себе представить, каково это — быть единственным представителем нашего вида среди инопланетян…
Шелтон успокаивающе похлопал его по спине.
— Успокойтесь, старина. Начните с самого начала и расскажите нам, что произошло.
Он понимал, что нельзя торопить человека и заставлять его рассказывать о том, что он знает о пришельцах.
Хью Беннинг кивнул. Это был невысокий, худощавый человек, от которого веяло учёностью. Как ранее сообщила Майра, его познания в науке были обширными. Он работал в Планетарной Службе в качестве одного из лучших технических специалистов.
— Как вы, наверное, помните, я стоял на каменном краю пещеры и смотрел внутрь, — наконец начал он. — Внезапно я начал задыхаться и почувствовал онемение. Я понял, что падаю, а затем всё потемнело. Я очнулся в большой комнате, заставленной приборами. Когда я впервые увидел пришельцев, то подумал, что это просто кошмарный сон.
Он снова вздрогнул.
— Я лежал в чём-то вроде стеклянного гроба. Вокруг меня было ещё много ярусов, в которых находились другие люди, находящиеся в состоянии анабиоза. По какой-то причине я пришёл в себя. В центре комнаты стояла большая машина, излучавшая яркие цветные лучи. Я думаю, это был своего рода процесс чтения мыслей, потому что я чувствовал, как мой разум исследуют, исследуют досконально, максимально погружаясь в его.
В его глазах застыло недоумение.