— С таким оружием не на шведа идти, а только на охоту.
Новгородец возражал:
— Да я лучше с луком... сподручнее.
За него заступились:
— И верно, Митяй — лучник первейший, в полтора перестрела навылет бьёт! Не всем же мечом разить...
Миша задумался, а ведь верно, иногда от хорошего лучника толку больше, чем от какого всадника в броне.
— А стрел много? — поинтересовался скорее ради строгости, чем из любопытства. Чего и спрашивать было, у хорошего лучника всегда запас отличный. Но Митяй не обиделся, показал колчан:
— Во! Всякие есть, и срезни, и те, что против лат годятся.
— Ага, — кивнул воевода. Это хорошая придумка. Шведы в броне такой, какую не всякий меч осилит, иного рыцаря конь едва держит, столько на нём железа. Да и сами кони тоже в броне от ушей до хвоста. Тут опытный лучник, такой, чтоб стрелы мог под латы пускать, пригодится. Решил князю об этом при случае напомнить. Новгородцы охотники хорошие, если их стрелами специальными вооружить, то большой урон нанести смогут. Велел:
— Соберите все срезни да латные стрелы у кого есть, пригодятся против шведа.
Новгородцы согласно зашумели:
— Верно, только надо и другим концам про то сказать. И кузнецам работать, пока войско в поход не выступит.
Миша заторопился к князю, пересказать мысль новгородцев.
Александра он нашёл легко, тот был среди людей, сам проверял, как готовятся. Князь выслушал Мишу внимательно, помнил, что этот сотник водил у отца ополчение против немцев, согласно кивнул. Миша не стал выдавать придумку за свою, рассказал про Митяя, честно сказал, что это его слова. Александр тут же распорядился про стрелы, а самого Мишу позвал за собой:
— Дело поручить хочу.
Новгородец торопился вслед за молодым князем, стараясь не отставать, тот решил говорить на ходу. Повёл к берегу, где уже спешно собирались расшивы:
— Смотри, двумя рукавами пойдём, как предки наши на Царьград ходили, конями и по воде. Пешую рать, чтоб ногами долго не месить, на расшивах отправлю, сам с конными пойду до самой Ладоги. Мыслю, пеших ты поведёшь, — вдруг повернулся к Мише князь. Светлые глаза смотрели строго, точно отец сыну что поручал. Миша даже выпрямился под княжьим взглядом. Ответно смотрел, не отрываясь. Кивнул:
— Сделаю, княже.
Высокий, почти тонкий князь рядом с кряжистым, основательным Мишей смотрелся этаким молодым дубком, рвущимся к небу, рядом со старым дубом. И тому очень хотелось закрыть собой от буйных ветров, от невзгод этот молодой дубок, но понимал, что нельзя дубу вырасти в тени другого. Все, кто видел эту пару, улыбались в усы: и впрямь князь точно молодой дубок, молодой, да крепкий, такого не согнёшь, не сломишь, твёрдо стоит на ногах. Полнились сердца новгородцев приязнью к своему князю.
Князь Александр вернулся на свой двор только совсем к вечеру и сразу велел позвать прибывшего с вестью ижорца.
— Отдохнул уж небось?
Гридь подивился такой заботе, гонец давно выспался после тяжкого пути и наелся от пуза. Только куда же поедет, вечер на дворе, темень уж скоро. Но приказ выполнил. Уже через минуту ижорец стоял перед князем.
Александр кивнул на лавку подле себя:
— Садись, разговор долгий будет.
Не привыкший к такому обращению парень не решился сесть рядом с князем. Александр недоумённо поглядел на него и снова велел:
— Да садись ты! Чего чинишься? Не до того.
Ижорец скромно приткнулся на самом краешке лавки. Князь больше приглашать не стал, принялся расспрашивать о том, зачем позвал.
— Хорошо ли места знаешь?
— Ижору? — подивился вопросу парень. — Дык... с детства... там родился...
Александр вдруг принялся чертить угольком прямо по столу:
— Глянь, если это Варяжское море... это Нева... это озеро Нево... тут Волхов, здесь Ладога... — Князь иногда поворачивал голову в сторону ижорца, следя, понимает ли тот, что начерчено. Парень понимал; когда князь ради проверки вдруг повёл Тосну не там, ижорец помотал головой:
— Не, княже, не обессудь, Тосна чуть левее будет, а там Мга.
Александр протянул ему уголёк:
— Дорисуй и покажи, где сейчас шведы стоят.
Тот почему-то перепугался:
— Где сейчас, не знаю... я оттуда два дня назад ушёл.
Князь кивнул:
— Где два дня назад были.
— А вот тут. Где Ижора к Неве никнет.