Ярославич с удивлением обернулся:
— Как имя его не ведаю, но рыцаря в самых богатых доспехах ранил.
— Это Биргер, зять короля Швеции, он королевством правит. Эрик Картавый слаб слишком, во всём зятя слушает. Потому, считай, короля побил, — улыбнулся владыко. Он не стал говорить, что имя Биргера ему принёс спешно бежавший с поля боя один из епископов шведского войска. Этот епископ стал священником не так давно, раньше всё больше ходил с купцами, потому и смог по Неве уйти до самого озера, потом до Ладоги, а там уж, неся радостную весть, добрался до Новгорода. Епископ умолял владыку не выдавать, что он был среди нападавших, зато очень многое рассказал и о том, кто принимал в нём участие, и о том, как поход организован. Так что Спиридону много что было рассказать молодому князю.
Сам Александр чуть пожал плечами:
— Что ж, для него хуже!
Глядя вслед высокому — пришлось даже наклониться, чтобы не задеть головой притолоку — и стройному князю, владыко улыбался. Достойного князя вырастил Ярослав Всеволодович, постарался и его боярин Фёдор Данилович, что был кормильцем княжичей. Надо отписать отцу о славе его сына, решил Спиридон и позвал инока, чтобы тут же это и сделать. Есть ли большая радость отцу, чем узнать, что его сына город новым именем величает, данным за победу в бою? Инок старательно наносил на пергамент слова благодарности князю Ярославу Всеволодовичу от Великого Новгорода и лично от его епископа Спиридона за сына, князя Александра Ярославича Невского.
Старая княгиня Феодосия и молодая Александра не могли дождаться, когда же наконец их любимый Сашенька придёт домой. Феодосия с лёгкой улыбкой смотрела на невестку, той, видно, не терпелось обнять мужа, она даже раздражённо постукивала каблучком по полу, нервничала.
— Ну что же он не идёт? Неужели не устал быть со своими дружинниками?
Старшая княгиня возразила:
— Да ведь его не было всего-то десять дён, а ты уж извелась вся.
Александра вздохнула:
— Десять дён, а показались целым годом...
— Привыкай, вся жизнь такой будет. У тебя муж князь, да ещё и новгородский.
Что-то в последнем слове насторожило молодую княгиню, она пригляделась к свекрови, потом поинтересовалась:
— А что с того, что новгородский?
Феодосия внимательно вгляделась в лицо Александры, прикидывая, стоит ли ей говорить или пусть поймёт всё сама. Но решила, что стоит.
— Сашенька, Новгород город своенравный, он с князьями вольно обходится.
Молодая женщина кивнула:
— Помню про то, но ведь Саша герой, его весь Новгород готов на руках носить!
— Ох, детка, сейчас готов, а кто знает, что завтра будет? Князь Ярослав не раз бывал городом обласкан, но и прогнан тоже не раз. Тебе Александр не сказывал, как сначала сидел с братом Фёдором, запёршись, а потом и вовсе бежал из града в ночи, чтоб в тёмную не попасть?
Большие глаза молодой княгини стали просто огромными, она никогда не слышала о таком. Схватила свекровь за руку, попросила:
— Расскажите, матушка!
Пришлось рассказать. А ещё о том, как самого князя Ярослава Всеволодовича то гнали, то звали. Александра какое-то время сидела с раздувающимися от волнения ноздрями, поджав губки. Потом сверкнула своими огромными глазами и объявила:
— Не смогут новгородцы так поступить с князем Александром!
Княгиня Феодосия улыбнулась, невестка готова поколотить новгородцев своими маленькими кулачками, если те обидят её дорогого мужа!
— Дай Бог!
На Новгород уже опустились вечерние сумерки, а в небе даже мелькнула пара звёздочек, когда князь наконец добрался до своей ложницы в тереме. Княгиня-мать уже ушла к себе, хорошо понимая, что молодым будет и без неё о чём поговорить. Только просила поцеловать сына от её имени. Александра обещала с видимым удовольствием. Она сама уже извелась, на сердце даже легла обида, что не торопится муж к ней, не спешит повидать свою ясыньку ненаглядную, как совсем недавно называл. Появились даже недобрые мысли, что, может, появилась у него на сердце зазноба, что кто-то перешёл дорогу молодой жене. А что, так бывало, она много слышала, что князю в дальнем походе может приглянуться какая красавица или опоят его каким зельем... Так и забудет оставленную дома жену.
Княгиню захлестнула волна отчаянья. Что же делать, она не может быть рядом с мужем всякую минуту, не пойдёшь же за ним в поход? Как же тогда быть?
Александра уже была на грани отчаянья, в её глазах появились слёзы, когда князь вошёл в ложницу. Увидев жену, сидящую в полутьме с несчастным лицом, Александр бросился к ней: