— Стоит! Я знаю, что стоит! Я люблю таких, крепких и сладких! Не мешай мне!
Их всё-таки вышвырнули из таверны, но не слишком рьяно. А на следующий день Герман застал Бригитту вместе с Ульрихом прямо в его каморке! Здесь она совсем не сопротивлялась, даже мурлыкала от удовольствия. Ульрих махнул рукой, приглашая и Германа присоединиться. Того чуть не вывернуло; лезть к толстому, покрытому чёрной шерстью на груди и спине Ульриху было омерзительно. Когда он позже нелестно отозвался о Бригитте, мол, лезет в постель к кому попало, то едва не поплатился парой зубов. С тех пор Ульрих точно искал случай, чтобы попросту убить Германа.
Герман и Ульрих родственники и очень похожи своим положением. Они не последние в списке рыцарей ордена, но и даже не сотые, они предпоследние. На хорошие доспехи не было средств, но Герман умудрился скопить, отказывая себе во всём, а Ульриху повезло. Он пообещал жениться на дочери мясника из Риги, но только после того, как заслужит признание магистра ордена и захватит в бою большую добычу. Вряд ли мясник поверил пройдохе, но его дочь уж очень хотела быть женой видного рыцаря, и будущий тесть дал Ульриху денег на доспехи. Начинающий рыцарь больше занимался женщинами, чем боевой учёбой, и ему грозило простое изгнание. Для себя Герман решил, что сделает всё, чтобы стать настоящим рыцарем, добыть в бою славу и достаточные средства к существованию. Он даже завёл себе оруженосца, рыжего бездельника и попрошайку, вечно заспанного и всклокоченного, от которого толку не больше чем от колоды в углу двора, оставшейся от предыдущего хозяина. Всё равно они, конечно, проигрывают против многих, их даже отправили подальше с глаз магистра сюда, в крепость, которую русы успешно разрушают.
Бух! Бух! Бух! И так весь вечер и всю ночь. Эти русы не спят, что ли? У Германа уже трещала голова, а их, как они там зовут? пороки? всё били, били и били, не давая не просто заснуть, но и подумать о чём-то спокойно. Герман ворочался, засовывал голову под большое количество всякой рухляди, но от ударов содрогалась не только стена, казалось, сама гора, на которой стоит крепость, и та ходуном ходила. Часть камней летела в ворота, если так пойдёт, то к утру и от ворот ничего не останется. С другой стороны камни точно попадали по одному и тому же месту стены, там появилась трещина. А помощь за день вряд ли прибудет.
К рассвету в сердце Германа постепенно заползла тоска. И вдруг показалось, что больше не бьют, даже обрадовался, но, видно, рано. Русы просто подбирали камни, следующий попался очень большой, он так грохнул, что задрожала уже не только стена, но и всё вокруг. Со стороны осаждающих раздались довольные крики. Герман только успел подумать: «Ну, вот и всё!».
И оказался прав. Следующий камень провалил не устоявшуюся до конца каменную кладку. Все, кто мог, выскочили из домов. В стене зияла огромная дыра, причём подходить к ней было опасно не только из-за летевших теперь уже чуть левее камней, а потому, что сверху продолжало обваливаться.
Русы в пролом не ринулись, как их ожидали, но и высунуться не дали, навстречу смельчакам полетели тучи стрел. Положение нелепое, в крепостной стене дыра, но враг не наступает, по воротам продолжают бить пороки, ни в пролом, ни даже просто на саму стену не поднимешься, тучами летят стрелы. Сидят рыцари в крепости, как крысы в клетке, ни сбежать, ни огрызнуться.
Князь Александр с вечера стоял, внимательно наблюдая за разрушениями, которые производились камнями из пороков. Медленно, но верно каменная стена поддавалась. Если так пойдёт, то к утру рухнет. Он показал воеводе:
— Смотри, как только появится первая трещина, вели две пороки двинуть чуть левее, эти две пусть добьют здесь. А начнёт рушиться, сразу перевозите пороки на ту сторону и тут же начинайте бить. Поддадутся ворота, все пороки переместить в одно место.
Глядя на потных, уставших новгородцев, без устали таскавших здоровенные камни, он добавил: