Город, разрываемый между Светом и Тьмой. Наполненный не прекращающейся борьбой, которую не замечали обычные смертные, лишь чувствуя эмоциями эхо тысячелетней войны. Проспекты и кварталы были поделены на территории влияния. Центр принадлежал Светлым, в то время как небольшие районы на окраинах полностью отводились под охотничьи угодья вампиров.
Оборотни, ведьмы, вурдалаки и волшебники, святые и проклятые вели свой нескончаемый бой, тем самым заставляя стороны Света и Тьмы вновь балансировать и вновь уравниваться, если в определенном случае в дело вмешивалась Инквизиция или внезапно не появлялось Зеркало.
Как-то однажды шагая в сторону Сенной площади, я вспомнил, как наступил серьезный перевес между сторонами, когда в город были завезены облюбованные туристами знаменитые сфинксы, установленные на невской набережной. Напитанные могучей, таинственной магией загадочные каменные существа, несущие на себе отпечаток далекой цивилизации, сильно подпитали Темных. Силой чудовищной и невероятной. Но те не смогли ее укротить, и все закончилось грандиозным побоищем на Марсовом поле между обнаглевшими Темными и только-только появившимся в городе Ночным Дозором, после чего Светлым еще несколько месяцев пришлось кропотливо восстанавливать пошатнувшуюся ауру Летнего сада.
Сколько крови было пролито. Город с накопленной вековой жадностью впитал ее всю до последней капли.
Но, как любой Иной, я люблю этот мрачный монолит. Люблю соленый воздух. Пульсирующую концентрацию Силы. И город отвечает мне взаимностью, открывая все новые и новые мотивы для вдохновения. Любовь Петербурга было непросто заслужить. Его нужно было чувствовать.
От раздумий меня отвлек звонок в дверь. Посмотрев на часы, я ухмыльнулся – интуиция Иного не подвела, Паша, а это мог быть только он, действительно опоздал на десять минут.
– Здорово. Пробки, – снимая мотоциклетный шлем, из-под которого по плечам, обтянутым наглухо застегнутой кожаной курткой, заструились светлые волосы, приветствовал Паша. Наш штатный курьер, а проще говоря, мальчик на побегушках у Драгомыслова. Уровень у него был смешной, может, поэтому Павел старался держаться с магами повыше рангом по-свойски, даже иногда панибратски, но в целом на своем месте он приносил пользу, никогда не хамил, просто слишком уж часто напоминал шкодливого задиристого подростка, вырвавшегося на волю из-под надзора дотошных родителей. – Так. Вот пропуск на Петровский, а вот фотокорровское удостоверение. Трибуна… трибуна… а, сам найдешь.
– Найду, спасибо.
Я взял у него документы и собирался уже закрыть дверь, но парень не торопился уходить, мялся, сжимая под мышкой шлем и явно хотел чего-то еще.
– Ну?
– Слушай, так чего там насчет Лизки, а? Ну, для Контакта? – спросил Паша. – Ты обещал вроде?
Ох уж эта молодежь.
– Сказал же, сделаю, – смутно пообещал я. – Может, на следующей неделе, посмотрим. Видишь, Драгомыслов по работе гоняет.
– Ага, работа, – усмехнулся Пашка, убирая волосы и напяливая шлем. – Я бы тоже на халяву футбол посмотрел. «Зенит» – «Спартак», это ж мясо! Ладно, бывай!
Уже почти закрыв дверь я успел увидеть, как паренек запрыгнул в седло старенького мотороллера, дал газу, выплюнув при этом клуб вонючего синего дыма, и выехал на улицу. Этот тарантас был предметом вечных насмешек и подколов некоторых сотрудников, но Паша спуску не давал, и порой над их беззлобными перепалками посмеивались все в нашем отделе.
Я поспешил закрыть дверь и посмотрел на аккредитации в своих руках. Футбол – значит, футбол. Как там пели «Queen», «We Will Rock You». Надев пальто, я закинул на плечо сумку с камерой и ненадолго застыл на месте, блуждая рассеянным взглядом по вещам, разбросанным на тумбочке в прихожей. После чего открыл ящик тумбочки и достал небольшую белую горошину.
Амулет с привязанным к нему заклинанием «Око мага», подарок одного приятеля. Интуиция подсказывала мне прихватить амулет с собой. И, как всякий Иной, своей интуиции я всегда доверял.
«Зенит» – «Спартак», это ж мясо!
Что-то в словах Павла мне очень не понравилось.
Памятуя о выпитом вчера пиве и предупреждении курьера о пробках, я решил не искушать судьбу и поехал на метро. Вскоре я оказался на краю платформы, подпираемый галдящей толпой футбольных фанатов. Нет, они не хулиганили и не горланили кричалки. Пока что это были обычные люди, обуреваемые предвкушением праздника.