Рекс икнул и, обернувшись к Ригли, издал звук, напоминающий предсмертный хрип. К его удивлению, из-под очков скромного помощника адвоката на него смотрели веселые, как будто даже смеющиеся глаза. Этот взгляд словно говорил ему: «Ну что ты паришься? У нас ведь все схвачено!»
Такой оптимизм привел Рекса в недоумение. Он подумал, уж не относится ли адвокатская контора «Мэсси и Мейерсон» к мафиозным структурам, как в этом фильме с Томом Крузом… да, в «Фирме».
Тем временем в зале вновь раздался голос Майлса, который, казалось, был готов ну просто на любой компромисс.
— Уже перефразирую, ваша честь, — заявил он, прежде чем судья успела принять решение. — Миссис Рексрот, вы когда-нибудь влюблялись?
Мэрилин просительно посмотрела на Фредди, но тот лишь едва заметно развел руками, давая понять, что не может найти оснований опротестовать такой вопрос.
— Да, конечно, я влюблялась и любила. Избавлю вас от необходимости задавать следующий вопрос: я любила Рекса. Это было самое большое чувство в моей жизни.
Рекса словно кто-то уколол. Он вздрогнул. Ему показалось, что где-то впереди, в конце этого страшного черного туннеля мелькнул слабый лучик света. А может… может быть, все еще удастся уладить? Может быть, она согласится на примирение, и мы снова двинемся вдаль по колее нашей жизни, словно два сцепленных вагона?
Майлс, однако, был настроен скептически. Не проникнувшись столь трогательной надеждой, он продолжал гнуть свою линию:
— И вы всегда любили его?
На залитом слезами лице Мэрилин отразилась легкая улыбка.
— Любовь и размышленье не дружны; лишь те, чья страсть внезапна, — влюблены, — продекламировала она в ответ.
Майлс почти нежно улыбнулся ей и проникновенно уточнил:
— Значит, вы заявляете под присягой, что полюбили Рекса Рексрота с первого взгляда, или, говоря точнее, с первого дня вашего знакомства?
Мэрилин подозрительно посмотрела на него, а затем на всякий случай скрыла лицо за баррикадой носового платка. Там она разразилась слезами. Ей пришлось выразительно кивать головой, словно она была не в силах вслух ответить на поставленный вопрос. И судья, и присяжные с готовностью простили ей некоторое отступление от процедуры, а именно — замену устного ответа на выразительную мимику и жест. Все прекрасно понимали, как тяжело говорить этой рыдающей женщине.
— Благодарю вас, ваша честь, — поклонился Майлс судье. — У меня больше нет вопросов к истице.
«То есть, как это нет? — пронеслось в голове у Рекса. — Да за те бабки, что я ему отваливаю, он должен был задолбать ее своими вопросами до смерти!» Такое поведение адвоката вернуло Рекса с небес на землю. Надежда на благополучный исход дела мгновенно угасла, не в силах противостоять грубой реальности. У Рекса задрожали колени и засвербило в затылке. Он пытался заставить себя успокоиться, но безрезультатно.
Судебный пристав проводил Мэрилин — по-прежнему ревущую — на место, где она сидела рядом со своим адвокатом, а председатель суда тем временем поинтересовалась:
— Мистер Бендер, у вас есть еще свидетели?
Фредди развел руками так широко, словно собирался возложить их на перекладину распятия. В этой позе Христа он, скромно склонив голову, ответил:
— Нет, ваша честь, у меня все.
— Мистер Мэсси?
В ответ Майлс чуть виновато улыбнулся и, выждав паузу, как человек, который понимает, что его дальнейшие слова заставят окружающих изрядно поволноваться и изменить свои планы, сообщил:
— Ваша честь, я вызываю в качестве свидетеля Хайнца, барона Крауса фон Эспи.
Судья кивнула, и пристав громко возгласил:
— Хайнц, барон Краус фон Эспи!
Второй пристав, дежуривший у двери, распахнул ее и, в свою очередь, выкрикнул в коридор:
— Хайнц, барон Краус фон Эспи!
Ригли понимающе хихикнул и, наклонившись к Рексу, прошептал:
— Тенцинг Норгей.
Рекс изумленно воззрился на него.
Мэрилин остановилась на полувсхлипе и напряженно глянула в сторону двери. Ее реакция не ускользнула от Фредди Бендера.
— Проблемы? — тихо спросил он свою клиентку.
— Это Паффи, — сказала она отсутствующим тоном. — И как только он его раскопал?
— Вы что, с ним спали? — еще тише спросил Фредди.
— Не будьте идиотом! — не сдержавшись, прошипела Мэрилин.
Ее поведение не на шутку встревожило Фредди. Профессиональная интуиция, помноженная на многолетний опыт, подсказывала ему, что здесь что-то не так. Он вспомнил, как испытал такое же ощущение надвигающейся катастрофы в переломный момент процесса по делу Гаттманов. Адвокат попытался взять себя в руки.