Гул в зале стал настолько громким, что судье даже пришлось постучать молотком, призывая всех к спокойствию. Собачка же растявкалась вовсю, смешно подпрыгивая на руках своего хозяина и пытаясь тяпнуть его за физиономию.
Рекс Рексрот не особо понимал, что происходит вокруг и куда клонится чаша весов. Завеса ярости туманила его мозг. При этом он осознавал лишь одно: этот приехавший из Европы аристократический выродок (если вообще не откровенный самозванец) унижает его на глазах стольких людей.
Фредди тем временем уныло повторял:
— Протестую, ваша честь! Информация устаревшая, к делу не относится и касается лишь намерений и частных разговоров!
— Протест отклоняется! — сурово ответила судья. — Можете продолжать.
Майлс чуть повысил голос, подводя опрос свидетеля к кульминации.
— Теперь прошу вас ответить вот на какой вопрос, господин барон. Скажите, познакомили ли вы эту женщину с нужным ей, отвечающим ее требованиям человеком?
— Но сэр! — гордо расправив плечи, воскликнул Краус. — Я же… я же консьерж! Как вы могли усомниться…
Голос Майлса прозвучал как раскат грома:
— И с кем же вы познакомили эту расчетливую даму?
— Я познакомил ее… вот с этим недалеким… нет, признаюсь откровенно: вот с этим глупым человеком! — Выпалив эти слова, Краус картинным жестом выбросил вперед руку, указывая на Рекса.
Собачка затявкала, переходя на визг. Фредди собрал в кулак последние силы и, встав из-за стола, прокричал:
— Протестую!
— Пусть секретарь занесет в протокол заседания то, что господин барон признал в Рексе Рексроте недалекого и глупого человека! — спокойно заявил Майлс.
Это утверждение переполнило чашу терпения Рекса. Он медленно встал со стула и, сорвав с себя галстук, впился красными, налитыми кровью глазами в Крауса.
Шум в зале все усиливался. Многие из числа сидевшей в зале публики уже не шепотом, а почти в полный голос разговаривали по мобильникам, стремясь поделиться этими потрясающими новостями. Собачка продолжала неистово тявкать. И, перекрывая шум, раздался голос человека, который и спровоцировал всю эту суматоху. Приподнявшись со своего места, истерически хихикая, барон проорал:
— Да, я познакомил ее с этим с недалеким, глупым человеком!
Больше Рекс терпеть не мог.
— Козел! — прохрипел он, а потом тоже сорвался на крик:
— Сукин ты сын!
С этими словами он бросился к свидетельскому месту.
— Значит, я, оказывается, глупец? Я, по-вашему, дурак? Я, может, еще и идиот? Я знал, знал, что меня за глаза называют чокнутым!
В следующий миг пальцы Рексрота сомкнулись на горле барона.
— Да что плохого я сделал? Мне просто нравятся поезда! И железные дороги! Ну и что с того? Я не дурак!
Барон хотел было что-то возразить, но из его сдавленной глотки доносились лишь почти нечленораздельные звуки:
— Пожалуйста, сэр… только не за горло…
— Протестую, ваша честь! — что было сил завопил Фредди. — Свидетеля душат прямо в зале суда!
На мгновение задумавшись, судья Мансон отложила уже занесенный было молоток и сказала:
— Протест отклоняется. Можете продолжать.
Глава 9
Через неделю после вынесения судебного решения Рекс Рексрот переехал обратно в свой дом.
С бароном он уладил дело без суда, отправив того обратно в Европу с кругленькой суммой в кармане. Но, честно говоря, оно того стоило: все эти затраты, включая огромный гонорар Мэсси, вынесение сора из избы и копание посторонних в его грязном белье, даже страдания и мучения, пережитые им за это время.
Подойдя к дому и удостоверившись, что собак нигде не видно, Рекс зашел внутрь и в задумчивости сел на диван в холле. Нет, Майлс Мэсси все-таки гений, подумал он. Этот адвокат отомстил не только за него лично, но и внес немалый вклад в общее дело защиты интересов мужчин. Кроме того, у него, видимо, еще и легкая рука: сразу после суда с Рекса как будто сняли заклятие, и его бизнес резко пошел в гору. Впрочем, дело было не только в деньгах. Не менее важным для Рекса было ощущение сладостной мести и восстановление попранной справедливости в отношении его якобы не совсем адекватной сексуальности.