— Кто вас послал? — спросила Мэрилин. Ответа не последовало.
— Если я дам команду, собаки бросятся на вас.
— Мистер Смит, — сказал Толстый Человек. — Меня послал мистер Смит.
Мэрилин показала ему фотографию Майлса.
— Это он — мистер Смит?
— Нет…
Мэрилин ткнула толстяка глушителем пистолета.
— …это адвокат, который его представлял, — поспешил внести ясность Толстый Человек.
Это признание причинило Мэрилин страшную боль. Буквально через секунду она взяла себя в руки и продумала план мести.
— Предлагаю вам сделку. Не знаю, сколько они вам заплатили, но я предлагаю удвоить эту сумму. — Она посмотрела на собак. — Зигфрид, Рой.
Ротвейлеры разочарованно и неохотно отступили.
Толстый человек слегка расслабился и первым делом поспешил вытащить из кармана ингалятор.
— Кто голубок?
За окнами послышался скрип тормозов.
— Голубок? — мягким, почти ласковым голосом переспросила Мэрилин. — Вот он приехал.
Толстый Человек взял у нее из рук свой пистолет.
— Вы бы лучше подождали где-нибудь на втором этаже, — деловито порекомендовал он.
Пш-шик.
Перед тем как выйти из машины, Майлс вынул из бумажного пакета и вручил Ригли аэрозольный баллончик с надписью «Друг почтальона». Второй точно такой же он оставил себе. Ригли посмотрел на выданный ему предмет и перевел удивленный взгляд на Майлса.
— Перцовый спрей, — пояснил тот. — Для недогадливых напоминаю: там ротвейлеры.
Выйдя из машины, они — все в тех же пижамах и домашних туфлях — направились к дому. Во всем здании не светилось ни одно окно, и оно казалось пустым. Майлс был уверен, что Мэрилин послушалась его совета и уехала. По крайней мере, ему хотелось так думать.
— Пригнись, — шепнул он Ригли.
Ригли послушно присел и попытался двигаться дальше на корточках. Но не преодолел и нескольких футов, как у него заболела поясница. Ригли решил, что лучше попробовать разогнуться, но оказалось, что сделать это не так-то легко. Он все же старался держаться поближе к Майлсу, который, по крайней мере, мог ориентироваться в темноте дома и наклоняться и выпрямляться по своему усмотрению.
Майлс отсоединил от связки нужный ключ, молча показал его Ригли, а затем махнул рукой в сторону входной двери. Несмотря на боль в спине и связанные с ней неудобства передвижения, Ригли не мог не восхититься почти спецназовским, с его точки зрения, умением Майлса пробираться в захваченный противником объект.
Перед тем как вставить ключ в замочную скважину, Майлс удостоверился, что Ригли держит перцовый баллончик наготове. Было так тихо, что Ригли прекрасно расслышал приглушенный скрип открываемого замка. Дверь бесшумно открылась, и они вошли в темный холл.
Впрочем, точнее будет сказать: Майлс вошел, а Ригли наполовину вполз, наполовину вкатился. Он по-прежнему не мог ни присесть на корточки, ни толком разогнуться. Эта полусогнутая фигура с вытянутой вперед рукой, в которой был зажат перцовый баллончик, представляла собой довольно комичное зрелище.
— Похоже, ее действительно нет, — прошептал Майлс. И добавил, улыбаясь:
— Все-таки я ее уболтал. Она мне поверила.
— Ну да, — кивнул Ригли. — Кажется, в доме действительно никого.
Особой уверенности в его голосе не было. Ригли прекрасно понимал, что вряд ли можно твердо решить, есть кто-то в доме или нет, наскоро оглядев лишь холл у парадного входа.
Подождав, пока глаза чуть привыкнут к темноте, они перебрались во внушительных размеров гостиную. Здесь они опять остановились и стали молча прислушиваться к окружающей их тишине, больше всего опасаясь услышать какие-нибудь пугающие звуки — например, стремительно приближающееся собачье рычание.
— Похоже, и здесь никого, — прошептал Ригли.
Майлс потряс перед его лицом аэрозольным баллончиком и напомнил:
— Не уверен, что Мэрилин взяла ротвейлеров с собой.
— Черт! Ротвейлеры! — с ужасом прошептал Ригли, осознавая, что в его полусогнутом положении будет особенно трудно убегать от собак или отбиваться от них, если до этого дойдет дело.
Пройдя через гостиную. Майлс показал Ригли на две смотревшие друг на друга двери.
— Столовая, — прошептал он, махнув рукой влево. — Посмотри там. А я пока обыщу кухню.
Майлс приступил к исполнению своего плана раньше, чем Ригли успел его опротестовать.
«Ему хорошо, — недовольно подумал Ригли, — он-то здесь дома. А мне каково?» Впрочем, он решил не спорить с Майлсом, чтобы во время проведения операции не подвергать сомнению принцип единоначалия. Все так же в полусогнутом положении он направился в столовую.