- Сейчас сойдут, идём.
Вокруг в траве валялись жестянки, куски бумаги и целлофана.
- Завтра будет другой самолет, - сказал Франц и достал телефон.
Генри рассматривал его профиль на фоне неба, пока он объяснял кому-то что ему нужна машина, объяснял где они. Поле с сорняками размерами с концертный зал лежало между двумя шоссе. Позади гудела толпа. Впереди, поднимая облака пыли, мчались машины.
- Нас заберет Рамирес. Нужно идти на запад ко второму съезду. Если не будет пробок, Рамирес приедет через двадцать минут. Это трасса на Хену. Здесь всегда полно грузовиков.
Франц говорил и говорил. Будто хотел успокоить Генри. Его ровный голос и тон и правда утихомирил сердцебиение Генри. Глядя себе под ноги, он попытался вспомнить Бостон. Что в городе стоило показать Францу? С большим трудом, как из темного колодца Генри выловил из памяти Мост Лонгфелло. Кажется, рядом был хороших отель. Но к ужасу Генри названия ускользали от него. В качестве упражнения он вспомнил улицу на которой жил, но не сумел вспомнить названия улиц, где находилась его школа, театр Шеннон, клиника.
Когда они дошли до второго съезда, Рамирес уже поджидал их. Курил на водительском сидении желтой как куриная слепота развалюхи. Франц улыбнулся ему. Сегодня Рамирес выглядел еще более больным, чем два дня назад в участке. Серое лицо, покрасневшие глаза, морщился едва ли не при каждом движении.
- Знаешь, что происходит в аэропорту? - Франц сел рядом с водителем, и Генри очутился один на заднем сидении. Обивка истрепалась, кое-где из нее торчал поролон. Ручки для поднятия окон заменяли гайки, на левой висел разводной ключ.
- Две бомбы, двадцать раненых, четверо погибших, - отрапортовал Рамирес.
Ездил он медленно, часто тормозил, всех пропускал, с места трогался с задержкой.
- Кого-то арестовали? Какие версии? - спросил Франц.
- Бомбы самодельные, - пожал плечами Рамирес.
- Это диверсия Освободительной Армии?
- Освободительная Армия обычно использует Си-4, - Рамирес снова пожал плечами. - Говорят, на прошлой неделе в аэропорту прошли сокращения персонала. Уволили пятьдесят человек. Гомес проверяет всех по списку.
Со своего места Генри видел лишь их затылки. Машина въехала в город.
- Я думал аэропорт расширяется.
- Да.
- Откуда тогда сокращения?
- Новые терминалы принадлежат новой авиакомпании. Правительство продало ей десять процентов акции аэропорта, чтобы они занялись строительством. Компания захотела, чтобы новые терминалы обслуживали её люди.
Рамирес выкинул сигарету в окно и закурил новую.
- Я не знал, что государство продает акции аэропорта. Как давно и по какой цене они выставлены на продажу? Государство продает акции аэропорта полностью или частично? - спросил Франц.
Рамирес пожал плечами.
- Государство продает акции не официально, верно, - слова Франца больше напоминали утверждение, чем вопрос.
Облако дыма растянулось под потолком машины пленкой тумана. От дешевого табака у Генри защипало глаза.
- Рамирес, - сказал Франц. - Как ты думаешь, кому могло быть выгодно падение благотворительного фонда, созданного по инициативе президента и управляемого генералом Лонарди? Кому было выгодно обвинить фонд в отмывании денег? Уничтожить его? Кому выгодно обвинение Лонарди в краже? Кому выгодна ссора Лонарди с президентом?
Рамирес пропустил на перекрестке машины справа и слева, потом пожал плечами. Дорогу перебежала чёрная кошка. Обогнув полуразрушенный дом, машина вкатилась на парковку торгового центра и остановилась за шлагбаумом. Неподалеку женщина с волосами до пояса грузила продукты в багажник минивена.
- Где ты оставил свой "фольксваген"? - спросил Рамирес Франца.
- Около банка, - Франц вложил в его руку ключи от машины.
- Хорошо. Я буду на телефоне, - Рамирес выбрался на улицу.
Кивнул Генри и направился к пыльной старой легковушке. Франц перебрался на водительское место, поправил зеркало заднего вида так, чтобы встретиться взглядом с Генри.
- Не хочешь пересесть вперед?
Генри согласился. Когда он обходил машину, на парковке пахло стиральным порошком, слева и справа хлопали двери машин. Где-то плакал ребенок.
В отличие от Рамиреса, Франц сразу сорвался с места и не стал пропускать минивен около балки шлагбаума.
- Почему Рамирес подогнал тебе машину? Почему он тебе помогает? Ты заплатил ему как любителю скачек в банке?
Франц подарил Генри короткий оценивающий взгляд.
- Я видел его в клубе, когда он нюхал кокаин с дилером, - Франц крутанул руль и пристроился за грузовиком на светофоре.
- Ты следил за Рамиресом?
- Типа того. На деле я хотел купить оружие, швейцар в отеле посоветовал мне клуб на Сандино.
- Значит, Рамирес связан с торговлей наркотиками в клубе? - Генри подумал о Марко, любовнике Шеннон. Что если он тоже работал с полицейскими? С детективом, который допрашивал Генри? С судьей, который приговорил его к принудительному лечению?
- Рамирес отлавливает мелких наркодилеров на улицах, в супермаркетах, на парковках и в школах. Таким образом поддерживает торговлю в клубах и за это получает с неё процент. Босс Рамиреса, начальник полицейского участка, в котором ты был, в свою очередь работает с криминальными авторитетами, которые распространяют наркотики по клубам. С теми на кого пашут клубные дилеры, которых поддерживает Рамирес. Это пирамида. Каждый хозяйничает на своём уровне, но тот, кто выше имеет всех. Говорят, кто-то в армии, а может в тайной полиции Касто, работает напрямую с наркокартелями.
Генри вспомнил изуродованное ухо Луизы. Ему понадобилось несколько дней чтобы перестать задерживать дыхание, глядя на него. В устах Луизы имя Касто звучало резче, чем его произнес Франц.
Генри удовлетворенно кивнул. В эту минуту он поверил, что Франц знает, что делает.
На повороте машина чиркнула дном о бордюр.
- Никогда не ездил на такой развалюхе, - восхитился Франц.
- Сзади вместо ручек разводные ключи, - Генри усмехнулся.
Франц обернулся, машина вильнула на встречную.
- Лучше не отвлекайся, - Генри выровнял руль. - Ты пытаешься прикончить меня второй раз за три дня.
Генри рассмеялся. Тоно такую же ошибку Франц совершил, когда забрал его из полицейского участка. Узнавание создавало приятную иллюзию, будто Генри хорошо изучил Франца. Надо же, Генри не помнит Бостон, зато запомнил косяки и привычки Франца. Похоже, его кратковременная память обыгрывает длительную со счетом десять ноль.