Да только не слишком удачно.
– Давно ли ты видела моего сына?
Ник. Имя отозвалось ноющей тоской.
– Мой сын, маленький засранец, он теперь почти не бывает дома. Я не мать наседка. Но все равно не слишком ли быстро он упорхнул из гнезда? – преувеличенно посетовала тетя Тереза. – Хотя, – тут она с хитрецой посмотрела на меня, – думается это было не спроста.
Я опустила глаза:
– Да, я должна признать, что Ник очень изменился. Теперь он совсем не тот, кого я знала в старших кассах.
– Да, мой сын очень изменился, – повторила за мной она, не отводя взгляда. – Знаешь, я очень удивилась, когда от него стали звучать новые неизвестные мне имена. Раньше, я слыша от него только одно имя – твоё.
Ох, Смесь вязкая вины и шипучего любопытства подступили к горлу. Я жадно хотела знать, как он жил, тогда без меня.
– В конце выпускного класса, он вдруг, отодвинул свой телескоп, начал ходить в спортивный зал, основательно увлекся футболом.
Я удивленно вкинула голову.
– Ник тягающий железо? – вырывается у меня. Да, возможно, сейчас глядя на Ника это было легко представить. Но тогда? Мой умный друг Ник, который согласился тратить своё время на безмозглое поднимание снарядов? Спорт без души и содержания, который он всегда презирал.
– Да, как будто рубильник переключили. «Повзрослел» подумала я тогда, захотел стать частью мужского коллектива, захотел нравится девочкам. Где-то в это время ты перестала приходить к нам в гости.
Я сглотнула. И отвела взгляд от миссис Таггарт.
– Очень скоро он захотел жить отдельно. И надо сказать, что весь первый курс это было его бунтующее время. Он почти не появлялся дома. А когда появлялся я не могла узнать своего сына. Все эти перемены во внешности и поведении... Я умная женщина и понимаю, что молодому парню нужно… покутить. Но больно внезапно это произошло. Я боялась, что в его жизни случилось что-то серьезное. Плохая компания? Наркотики? Одно время я даже боялась, что он сбежит также, как и я. Но потом он вроде успокоился. Нашел ту середину раскрепощенности и стабильности, в которой ему комфортно. Но в тот день, когда вы были у нас дома последний раз, я увидела нечто такое, что заставляет меня беспокоиться о нем снова.
– Беспокоится? – прошелестела я за ней.
– Мне кажется его сердце все еще не с ним.
Машина остановилась.
– Вот мы и приехали!
Это был не первый мой визит сюда. Новый дом был красив. Как новенькая игрушка: два этажа, белая облицовка, рубиновая крыша. Придомовая территория еще не была обустроена, но уже по всюду прослеживалась мамина рука. У крыльца вкопаны два розовых куста, пока еще совсем лысеньких и низких. Чуть дальше земля и вовсе перекопана, там видно будет новая клумба.
Я поднялась на крыльцо и позвонила в звонок.
– Ника, солнышко, – мама открыла дверь и отступила, уступая мне дорогу, – проходи.
– Мам, – позвала я.
Она обернулась, услышав мой хрипящий голос.
– Что-то случилось, детка?
Я посмотрела на нее. Вот она такая, как я привыкла её видеть. В опрятном домашнем платье и туфлях, волосы уложены хоть она и дома целый день. А из-за двери уже пахнет чем-то вкусным, сразу видно ждала меня. И эти чертовы кусты уже посажаны во дворе, хотя она хозяйка этого места всего пару недель.
Слезы подступили к горлу.
Я шагнула к ней распихивая руки и заключая её в объятья.
– Я люблю тебя.
В тот вечер я лежала у мамы на коленях, пока она гладила меня по волосам. Я сказала ей, что устала и она не стала расспрашивать. А всё остальное мы обсудим с ней позже.
– Детка, может уже пора переехать к нам? – только и спросила она.
И я поняла, что пора.
Хочу домой, к маме.
[1] Гру́пи — поклонница поп- или рок-группы, сопровождающая своих кумиров во время гастролей.
Глава 50
На площадке уже почти никого не было. Светлый летний вечер лёгкой дымкой первых сумерек опустился на корт. Я была в ударе. Уставшие мышцы приятно гудели, но безупречно слушались меня. И я летала вдоль стенки набивая очки. Давно я не чувствовала такого единения с собой. Мне казалось, что вместо мышц – тугие механизмы, а разум был удивительно чист и сосредоточен на задаче. Задаче доставать мяч, где бы он не был, отбивать его и снова преследовать.