– Мам… – позвала я, устраиваясь напротив.
– Да, дорогая? – Мама оторвала свой взгляд от журнала, сосредотачивая его на мне.
– В эту пятницу я хочу пойти на студенческую вечеринку в доме у одного моего одногрупника.
На лице мамы не проступило удивление, как я ожидала. Она открыла рот, как будто хотела что-то сказать. Но потом, закрыв его, грустно и немного иронично улыбнулась мне.
– Ну что ж, этот день настал.
Чччтооо?
Глава 14
Я немного нервничала. Ладно, Ника, кого ты обманываешь? Ты близка к эпилептическому припадку. Мы договорились с Леоной поехать на одном такси, она заезжает за мной в восемь, и едем прямиком по адресу.
Когда машина просигналила у окна, я уже стояла в прихожей. И застегивала плащ под пристальным взглядом мамы, которая молча, с прищуром, смотрела на меня, закинув полотенце на плечо. Легкость, с которой она отпустила меня сначала, мягко сказать, обескуражила меня. Нет, я была поражена до глубины души. Но после выраженного согласия, её натура всё–таки взяла верх, и я узнала свою старую–добрую маму. Со мной была проведена беседа по поводу того, что нужно быть предусмотрительной и не доверять мальчикам. Цитирую, она так и сказала «не доверять». Сколько мне, по её мнению, лет? Я знаю, что такое секс. Со мной можно вполне откровенно говорить на эту тему. Но нет. Это не в стиле моей мамы. Такие откровенные разговоры на такие неприятные темы, как «венерические болезни», «наркотическая зависимость» и «ранняя беременность» могут пошатнуть её ванильный мир, состоящий из кружевных салфеток и вышитых крестиком диванных подушек.
– Ну, я пошла, – я неловко машу маме и открываю дверь.
– Николь, – её тон заставляет меня оглянуться, её взгляд цепкий, а выражение лица полно скептицизма, – я же могу быть уверена в том, как воспитала тебя и ты всегда правильно используешь голову?
А? Да что с ней такое? Это вот совсем не похоже на мою маму.
– Конечно, – киваю я, сбрасывая наваждение, и выскакиваю за порог.
Уже в такси мы с Леоной косимся друг на друга, оценивая труды, потраченные на преображение. Её темно бардовое платье без лямок красиво подчеркивает её изящные худые плечи и линию ключиц. Такое платье совсем по–другому смотрелось бы нам мне. Хоть и небольшие, но всё–таки развитые мышцы плеч и рук исключают для меня возможность «хрупкого» образа. Она накрасила губы в тон пурпурной помадой и сильнее подвела глаза, от чего её строгие черты заиграли по–другому.
– Волнуешься? – в десятый раз за этот день спрашиваю у неё я.
– Нет, – говорит она, но при этом кивает. И в этот момент я понимаю, что как бы по-взрослому Леона не выглядела, она такая же восемнадцатилетняя девчонка, как и я, – Я взяла кое–что, что поможет нам расслабиться. – С этими словами она выуживает из сумочки фляжку.
– Реально? – у меня округляются глаза.
– Реально, – твердым голосом подтверждает она, откручивая крышку, – тебе это нужно даже больше, чем мне.
– Иногда, не стоит быть такой прямолинейной, – бормочу я, принимая фляжку из её рук.
– Пей.
Я делаю большой глоток из фляжки, жидкость обжигает горло и нутро. Я кашляю и морщусь.
– Что это?
– Виски, – Леона забирает у меня фляжку и тоже делает глоток, – Тут главное поймать золотую середину между расслабиться и напиться.
– Кажется, я еще её не достигла, – и фляжка снова перекочёвывает мне в руки.
Мы услышали звуки вечеринки еще до того, как подъехали к дому. Местом назначения оказался небольшой домик в пригороде. Я не заметила рядом соседей, что, безусловно, было всем на руку, так как сейчас он горел десятками огней, а музыка, смех и голоса оглашали округу на много миль. Я прижалась к стеклу. Это выглядело, как настоящая студенческая вечеринка из фильма.
Мы с Леоной вышли из машины и направились к дому. Стучаться и звонить в дверь было необязательно, та оказалась открытой. Мы открыли дверь и шагнули в мир, состоящий из дыма, музыки, вибрирующей басов, людских тел и голосов.
Я оглядела помещение.
– Разве это не вечеринка только для ребят с нашего потока?