Я оглядываю комнату, залитую солнцем, и нахожу на тумбочке рядом с кроватью стакан полный чего-то. Не важно. Я хватаю его и приникаю к нему губами. По вкусу я понимаю, что это крепкий–крепкий теплый чай. На вкус не очень, но, как ни странно, это то самое, что мне нужно. Опустошив стакан, я снова падаю на спину. Отчего голова взрывается болью.
Жизнь – боль.
Что вчера было? Смутные образы наполняют мою голову. Много людей, танцы, бассейн, ряды рюмок, стол для пинг–понга, смеющаяся Леона и снова танцы. Но никак не получается собрать всё это в одну кучу.
Я медленно со стоном поднимаюсь и свешиваю ноги с кровати. От этого простого движения, что-то у меня в голове переворачивается, по ощущениям мозг превратился в огромный поплавок, барахтающийся в черепной коробке. Придерживая голову руками, чтобы мозг–поплавок, как можно меньше трясло, я маленькими нетвердыми шагами направляюсь в душ.
После двадцатиминутного горячего душа, я чувствую себя немного лучше. И возвращаясь на кровать, я беру в руки телефон.
Пропущенных вызовов нет.
Я набираю номер Леоны.
– Привет, – получается стон.
– Судя по всему, ты проснулась, – констатирует голос Леоны. Удивительно бодрый, кстати говоря.
– Да, и я умираю, – я делаю паузу, – как я добралась домой?
– Только это тебя интересует?
Опять повисает тишина, в течение которой я пытаюсь разгадать намек.
– Что еще я должна знать? – осторожно спрашиваю я. Даже головная боль отступает на задний план.
– До или после твоей второй игры в бир–понг?
– Второй игры??
– Да, второй, ты, кстати, победила, – уточняет она, своим бесстрастным голосом.
– Это же хорошо? – шепотом, наполненным подступающим ужасом, переспрашиваю я.
– Смотря, что для тебя означает хорошо. Если бы не эти шоты, у тебя бы не было того страстного поцелуя с тем высоким блондином, с другой стороны, если бы их не было, ты возможно, не сломала бы нос этому парню.
– Что!? Сломала нос? – на мгновение я теряю голос, и головная боль как будто усиливается, – нет, – я качаю головой, – не может быть. Какой ещё высокий блондин?!
– Я не знаю. Ты не представила нас.
– Господи, что вчера произошло? Ты можешь толком рассказать?
– Я не могу утверждать точно, так как не была рядом с тобой весь вечер, но из того, что я видела, могу сказать следующее: После первого бирпонга мы пошли танцевать. И все было хорошо, но когда я отвлеклась на минутку, тебя рядом уже не было. Чуть позже я нашла тебя рядом со стойкой, ты пила и флиртовала с каким-то высоким блондином. Вы очень мило разговаривали, и я как раз хотела подойти узнать, как у тебя дела, когда он наклонился к тебе и вы страстно засо…
– Стоп! Не произноси это слово! Я поняла!
– Да, так вот, пока вы сос…
– Я сказала, не говори!
– В общем, он засунул свой язык достаточно глубоко тебе в рот, чтобы я решила, что подходить не стоит…
– Спасибо, Леона, твоя тактичность феноменальна...
–…а чуть позже он взял тебя за руку и повел на второй этаж…
– Что? – У меня сердце остановилось, – Второй этаж? Почему ты не остановила меня?
–…я хотела, но ты бормотала что-то про единорогов и рога. Короче вы ушли наверх, и я снова потеряла тебя из виду, а через десять минут ты с абсолютным покер–фейсом спустилась вниз…
Господи–спасибо–господи–спасибо.
–… а он следом, зажимая кровоточащий нос…
Мой мозг работал лихорадоно быстро. Это ведь значит, что он мог сломать нос каким угодно способом? Нет свидетелей, нет доказательств.
– …дальше ты пошла и победила в своём втором бир–понге у Эштона. Чем он был, кстати, очень недоволен. Он сказал…
Далее Леона выдала витиеватую матершинную фразу, смысл которой сводилась к «Новичкам – везет».
– …и кстати, хочу сказать, что когда он пьян, он просто мудак. Ты ответила ему, что если он сомневается в твоей меткости, ты натянешь ему глаз на жопу в любом другом виде спорта…
О боже. Я действительно так сказала? Может мне стоит начинать думать о том, чтобы перевестись в другой универ.
– …тогда вы поспорили, что проигравший прыгнет голышом в бассейн...