– Привет, мам.
– Привет, дорогая.
– Я еду домой и со мной подруга. Она сегодня переночует у нас. – Я хотела, чтобы последнее предложение прозвучало как утверждение, но все–таки не получилось без вопросительных нот.
На секунду в трубке повисла тишина. А потом мамин взволнованный голос:
–Конечно! Конечно, приезжайте, почему ты не сказала раньше? Я бы приготовила что–нибудь особенное!
Особенное? Я представила наш обычный пятизвёздочный ужин. Что может быть особенным? Поросенок на вертеле прямо посреди гостиной?
– Хорошо, тогда мы будем через полчаса. – Я повесила трубку и сказала Стейси. – Мама будет рада гостям.
– Отлично, тогда мне нужно заняться моим лицом, – Стейси подтянула сумку на колени и выудила оттуда тюбик тональника, – Думаю, твоя семья будет в шоке, если я явлюсь им в таком виде.
Я хмыкнула:
– Я могу им сказать, что ты лучшая в сборной по… боксу.
Затем мы замолчали, я рулила, Стейси сосредоточено накладывала тональный крем на лицо.
Когда мы подъехали к нашему дому. Я выключила зажигание, и развернулась к Стейси всем корпусом, положив руки ей на плечи. Я начинала волноваться так, как будто это было свидание.
– Сначала я должна тебе кое–что сказать.
– Я слушаю, – кажется, Стейси повеселил мой серьёзный настрой, – это будет признание в любви?
– Чтобы ты там не увидела, я надеюсь, это не покажется тебе странным.
– В смысле? Ты помнишь, что сейчас разговариваешь с девушкой – жертвой домашнего насилия? – она оскалилась, – Ну ка удиви меня.
– Ну, моя семья… мы немного похожи на семью из рекламы лапши.
– Рекламы лапши? – Стейси изогнула бровь.
– Ну, помнишь ту рекламу, где семья в большом красивом чистом доме, все домочадцы сидят за столом, а мама с широкой улыбкой подаёт на стол лапшу быстрого приготовления. И все они такие красивые и счастливые, что сейчас будут есть эту лапшу, что аж глаза режет.
– Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, но обещаю не звонить в полицию, чтобы я там не увидела. Вы же не расчлиняете щенков?
Я разочаровано потрясла головой. Сама не знаю, о чем я хотела её предупредить.
– Ладно, не важно. Спасибо.
И мы двинулись к крыльцу.
– Не за что. Мне все равно некуда идти. – И она подтолкнула меня локтем.
Я открыла дверь и, войдя первой, громко позвала:
– Мам, мы дома!
Через секунду моя мама выплыла в коридор. Я сразу заметила, как она возбуждена. Еще бы, дочь первый раз приводит подругу домой. Хорошо, что она не знает с чем это связано – со злорадством подумала я. Моя мама так далека от мира пьющих и бьющих своих детей родителей, что наверно упала бы в обморок. Её мир состоит из бесконечных цветов, выбора кружевных салфеток, благотворительных вечеров и заседаний дамских клубов.
– Дорогая, привет.
– Здравствуйте, миссис Адамс, – Стейси ступила вперед, протягивая руку, – я – Стейси.
– Приятно познакомиться, Стейси, – мама расплылась в сияющей улыбке, – зови меня Энжэл. Проходите в дом. Ника помоги Стейси с одеждой.
– Да–да, – я зыркнула на маму.
Как будто мне десять.
Раздевшись, мы со Стейси двинулись в гостиную.
– Вау, – сказала Стейси, оглядываясь по сторонам. – Скажи, до чего я могу дотрагиваться. Мне кажется, я не видела такого чистого дома с тех пор, как… никогда.
Я закатила глаза.
– Профессия мамы – домохозяйка. Хочешь чего–нибудь? – Я глянула на подругу. Кажется, она чувствовала себя немного не в своей тарелке, и мне очень хотелось помочь ей расслабиться.
– Мам, – сказала я, заглядывая на кухню, – где уже во всю велись приготовления к сегодняшнему ужину, – мы поедим в комнате наверху.
Это было неслыханное нарушение правила. Но я надеялась, что мне позволят это в связи с таким знаменательным поводом, как другая молодая особь женского пола в нашем доме.
– Да… – кажется, мама растерялась на минутку, – хорошо, я скажу вам, как еда будет готова. Отдыхайте девочки.
– Пойдем в комнату, – говорю я Стейси, стоявшей за моей спиной, – обещаю, там ты не будешь чувствовать себя как в музее. Я еще в двенадцать отвоевала право на создание собственного ареала обитания в этой обители чистоты.