"Ибо следует помнить, вмешиваясь в чужой рассудок: любое, даже малейшее постороннее изменение мысли или чувства, приводит к цепи разрушений, постепенно коверкая этот рассудок и эмоциональный фон человека. Результат может быть незаметен поначалу, но со временем человек, подвергшийся крошечному воздействию, меняется настолько, что это способно полностью уничтожить его личность, создав новую – или, что намного чаще и достовернее, полностью убив прежнюю. Человек такой становится "живым мертвецом", созданием, не осознающим себя и находящимся под абсолютным контролем создателя. Чем сильнее или чем чаще воздействие на рассудок, тем быстрее происходит разрушение и тем сильнее становится связь между магом и его подопытным. Постоянный контроль над чужой волей приводит к медленному истощению разума самого мага: никто не способен жить в двух рассудках одновременно, – что приводит к его сумасшествию. Таким образом, происходит потеря одновременно двух личностей, как подвергшегося воздействию человека, так и мага, производившего это воздействие. Этот процесс может различаться по скорости и поначалу быть незаметен, но он неизбежен и необратим. Следует отдельно заметить, что от силы мага это не зависит, только от величины перемен личности в результате воздействия, и посему самый сильный маг иногда угасает быстрее слабого."
Память у Никки всегда была хорошая и натренированная, поэтому злые слова стояли перед нею, словно она читала трактат прямо сейчас.
Разъярённая пониманием, девушка влетела в свою комнатку и бросилась на постель, отчаянно колотя кулачками по одеялу, подушкам, выплёскивая неподдающиеся словам чувства.
Но постепенно Никки успокоилась. Переоделась, умылась ледяной водой, и забилась под одеяло, по-детски надеясь, что утром что-нибудь придумается. Или разрешится само.
Не разрешилось и не придумалось. Трясясь в дилижансе, что вёз её к дому наставницы, Никки тщательно старалась погрузиться в очередной трактат, но тщетно. И плохая дорога, и плохие мысли не давали ей или расслабиться и отвлечься, или сосредоточиться на тексте.
К счастью, дорога была длинная, а долго сомневаться или принимать решения девушка не умела. Под вечер, выбираясь на своей станции, Никки уже продумывала подобие плана.
Прежде всего – Нечто. Разорвать договор и убедиться, что оно ушло в своё измерение. А уже потом – всё же пообщаться с Алишей. Может быть, если Избранная проявит симпатию к своей старшей сестре, то родители одумаются? И, присмотревшись к Никки, поймут, что были неправы? Тогда не придётся прибегать к чудовищной магии разума...
Наставницы Селесты дома не оказалось. Была лишь записка, где сообщалось: наставницу неожиданно вызвали к дальней родне. Никки не огорчилась. Для её целей даже лучше, чтобы рядом никого не было, так что это знак – не нужно откладывать.
Поднявшись в ритуальную комнату, Никки принялась за расстановку свечей, зажигая их в определённом порядке.
Ветра в глухой, без окон, комнате, не было и быть не могло, только вот свечи гасли, стоило Никки зажечь следующую. Что-то было неправильно, только вот что именно?
Никки, начиная нервничать, зажгла большой световой шар под потолком. Резкий свет залил небольшое пустое помещение. Единственным тёмным пятном в нём стала тень Никки.
Тень, которая задёргалась, словно живая, хотя девушка не двигалась.
Никки рефлекторно швырнула в тёмную кляксу заклинанием шаровой молнии. Возмущённо зашипевшая тень отделилась от девушки, встав напротив расплывчато-тёмным пятном смутно человеческой формы.
Вернее, не тень – та-то осталась лежать на полу и стене, как и полагается приличной тени, а то, что в ней пряталось.
Нечто, поняла Никки.
Но разве могло оно находиться здесь, в этом измерении, без специального призыва? Никки ведь отправляла его обратно, это она твёрдо помнила. Правила безопасности были намертво вбиты в её память. Неужели она что-то сделала неправильно?
5.
Девушка застыла, лихорадочно размышляя, не доводя до конца ни одну обрывочную мысль. Нечто стояло напротив, не нападая, не заговаривая, не шевелясь. От этой его неестественной неподвижности Никки становилось всё страшнее.
Тишина стояла такая, что девушка слышала своё дыхание вперемешку с обычно незаметным тиканием часиков медальона.
Тик-так. Тик-так.