Никки заколотило от ужаса, но она всячески не подавала виду, упрямо пытаясь собраться. Она маг, она справится!
– Ты меня напугал, – наконец сумела выговорить она, разбивая мертвенную тишину. – Зачем ты пришёл? Я не призывала тебя!
Молчание. Хотя Никки отлично помнила: Нечто прекрасно владеет речью.
– Впрочем, неважно. Я намерена отменить договор, – выпалила девушка, когда затянувшееся молчание стало совсем невыносимым.
– Невозможно, – безэмоционально отозвалось из глубины чёрного сгустка.
– Почему? – удивилась Никки. – Я передумала. Возвращайся к себе. Договор аннулирован, ясно? Мы ничего не должны друг другу. Убирайся!
Последнее слово она почти выкрикнула.
Сгусток тьмы послушно втянулся в пол, и Никки с облегчением выдохнула. Получилось, получилось!
А если и нет – ведь ничего страшного? Нечто не способно причинить вред Алише. Условия договора Никки помнит отлично: она меняет жизнь Избранной на своё избавление от магии. Сроки они не оговаривали, так что если Нечто и не желает разорвать договор, пусть ждёт до бесконечности!
Довольная собой, Никки отправилась спать. Пора заканчивать этот длинный день.
Только вот день не желал заканчиваться – всю ночь ей снились кошмары. Из темноты к Никки тянулись десятки, сотни нечеловечески тонких рук, а она убегала, не в силах вспомнить хотя бы простейшее заклинание.
То и дело руки касались Никки, обжигая холодом, и тогда девушка в ужасе просыпалась, задыхаясь... чтобы через пару минут вернуться в кошмар.
Когда Никки наконец проснулась, она не сразу поверила, что всё закончилось. Ей казалось, будто она вот-вот рухнет обратно в бесконечный ужас сна.
Но солнце уверенно заглядывало в её светлую зеленовато-бежевую комнатку, спать не хотелось, и, пусть Никки ощущала себя измотанной и невыспавшейся, пришла пора начинать новый день.
Он, этот день, прошёл вполне обыденно, Никки почти забыла о своих кошмарах. Только вот ночью они вернулись. Девушка то и дело просыпалась, то от ледяных прикосновений, то от собственного крика, но тут же снова погружалась в сон, не успев прийти в себя. Наутро Никки была совершенно измучена.
Она попыталась подремать днём, но провалилась во всё те же кошмары. Она обратилась к целителю, но и его снотворные микстуры не помогали. Сны продолжались. Девушка уже боялась спать, но усталость всё же брала верх, заставляя её отключаться даже в неудобном положении. К исходу третьего дня Никки выглядела настолько больной и замученной, что вернувшаяся наставница сразу поняла: что-то не так.
– Никки! – рявкнула она вместо приветствия, едва увидев девушку. – Ты что натворила, мелкая поганка?
– Я ничего не делала, наставница Селеста, – испугалась Никки. – Почему вы вдруг?..
– Да потому, что ты больше на годовалый труп похожа, чем на человека, – наставница никогда не выбирала выражения. Может, ещё и поэтому она считалась слегка безумной. – Что за ритуал проводишь?
– Никаких ритуалов, просто кошмары, – замотала головой Никки.
– Просто. Кошмары, – наставница Селеста прошла вглубь комнаты, изящно сбросив тёплое пальто на одно из дорогих кожаных кресел гостиной. – Которые превратили тебя в нечто полумёртвое. Значит, длятся не один день, и не два. Но почему-то к целителю ты не обращаешься, поганка!
– Обращалась! – возмутилась Никки. – Его микстуры мне не помогли. Совсем!
– А это означает, что твои сны имеют магическую природу и необходимо устранить их первопричину. Чему я тебя учила, поганка-недоучка? Или ты все мои уроки мимо ушей пропустила? Тогда какого призванного я с тобой вожусь уже шестой год, поганка мелкая?
В руку наставницы влетел один из множества сухих букетов, украшавших комнату, и был привычно запущен ею в сторону Никки. Девушка столь же привычно уклонилась: летали в неё и букеты, и подушки, и книги, и посуда... Наставница Селеста всегда была вспыльчивой. Гораздо сильнее её взволновали слова наставницы: ведь она действительно учила девушку чему-то такому, связанному с наведёнными снами. Не объяснять же, что в последнее время у Никки голова забита совершенно другим!
Букет, второй, третий, подушка с дивана... Наконец наставница выдохлась и села в кресло, чинно, словно леди, сложив руки.
– Во что ты вляпалась, мелкая? – её слова, как обычно, абсолютно не вязались с элегантным обликом, но Никки привыкла.