А еще я почувствовал, что наша связь стала помалу ослабевать. Пока один из нас жив, ей не прерваться, но она уже далеко не так сильна, как раньше. Связь всегда слабеет после расставания, и еще когда детеныш больше не нуждается в опеке… теперь я это знаю и уверен, что сам питал ее силой все эти десятилетия… Скорее всего, дело в том, что я был человеком те три недели, что провел с ним. И после его отъезда мое отношение к нему не изменилось, хотя кардинально изменился я сам. Не мучь я себя, как истеричная школьница-фанатка, смог бы осмыслить природу нашей связи раньше и стал бы свободным еще очень и очень давно.
У меня все еще сердце прыгает к горлу и внутри все заливает, будто кипящей кровью, когда я его вижу, но, по крайней мере, разлука - уже не агония. Сейчас у меня есть свой детеныш, и я все понимаю лучше, но тогда это была просто хорошая новость.
Это подняло мне настроение, и я отправился в место, находившееся на верхушке топ-листа моих любимых точек Нью-Йорка, а именно - Сентрал-парк. Не знаю, как днем, а после заката там просто бесподобно, можно блуждать до самого рассвета, как в настоящем лесу. Солнце только-только село, и людей еще хватало, поэтому я углубился в заросли Консерватори, пока не наткнулся на нее.
Девочка лет пяти-шести сидела на скамейке под фонарем в полном одиночестве. Увидев меня, она не только не испугалась, но напротив - стала изучать меня с интересом юного скаута.
Дети, если честно, меня немного пугают. Маленькие говорящие люди… Но не ем я их по другим соображениям - у них очень специфический запах, который исчезает после пубертатного, или как его там, периода. В общем, блюдо на любителя.
- Ты что здесь делаешь? - спросил я тихо.
- Я убежала от Вилли, - ответила та охотно. - Она все время болтает и болтает, а мне хочется подумать.
Подумать, вот как? Я здесь тоже за этим… Она была смуглой, явно экзотических кровей, с жесткими волосами, заплетенными в косички и собранными в хвост. Мне вдруг стало смутно… как-то, не знаю, и я спросил:
- Как тебя зовут?
А она ответила:
- Фрэнси Энн Лот.
Нью-Йорк, Нью-Йорк… снова подарок, да так скоро? Но все это потому, что ты любишь меня так же, как и я тебя.
Удовлетворив внезапную потребность сесть, я поинтересовался:
- Тебя, наверное, ищут?
- Конечно, - ответила она серьезно. - И найдут. Но Вилли все равно не скажет папе, что я убежала, он ведь будет ругать нас обеих. А пока меня ищут, я тут спокойно посижу и подумаю.
- И о чем же?
- Секрет!
Случайность порой - наш поводырь, и игнорировать знаки означает оставаться слепым. Это был мой шанс - может быть, последний.
- Значит, ты умеешь хранить секреты, Фрэнси Энн Лот? А мой сохранишь?
Она улыбнулась - очень знакомой улыбкой.
- Рот на замок. Ты расскажешь мне секрет?
- Лучше. Я тебе его отдам, будешь за ним присматривать?
Я полез в карман и достал то, что носил там вот уже больше десяти лет - часто касаясь, пробегая пальцами по изгибам, но избегая смотреть.
- Что это?
- Анк. Египетский крест, символ вечной жизни… Когда-то он принадлежал твоему отцу.
Фрэнси осторожно поднесла ладошку к лицу, рассматривая.
- А-н-к. Папа подарил тебе его?
- Не совсем. Скорее он его потерял, когда был у меня… в гостях.
Наверное, я тогда надорвал-таки веревочку… в жизни не забуду выражение его лица, когда он на меня упал.
- Это и есть твой секрет?
- Я не показывал его никому, даже сестре, так что это самый настоящий секрет.
- Я тоже не покажу его сестре, если хочешь, - она решительно сжала кулак и опустила в карман джинсового комбинезона. - А папе можно?
- Ну какая ж это тогда будет тайна?
- Хорошо, - согласилась Фрэнси. - А почему ты не носил его на шее?
- Слишком тяжелый.
- И вовсе нет, - пожала она плечами. - А мне почему отдаешь?
- По той же причине…
Она снова улыбнулась, будто и впрямь что-то поняла.
- И теперь тебе легче?
- Значительно, - пробормотал я, а потом сказал громче: - Ты задаешь много вопросов, Фрэнси Энн Лот. Пожалуй, я найду другое тихое место, чтобы подумать.
- Кира подарила мне шкатулку! - крикнула она мне вслед. - Я положу твой а-н-к в шкатулку и запру на ключ, ладно?
- Ладно.
Уже удаляясь вглубь парка, я еще видел, как она машет мне рукой на прощанье. И стоял там, пока не прибежала какая-то бритая наголо женщина-азиатка, которая схватила ее на руки и завопила так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
*
Если Таймс-сквер - второе мое любимое место, чтобы потеряться, то Сентрал-парк - первое. Однако здесь далеко не всегда скучно по ночам. Не так давно мы с Лайнусом оказались в центре настоящего сафари на Овечьем лугу благодаря нескольким серьезным ребятам с пушками, оказавшимся не в том месте и не тогда, когда надо… Может, кто из них и выжил - не проверял, но вряд ли. Помню, мы поймали по несколько пуль и забрызгали кровью всю ванную, пока доставали их друг из друга… и без удержу хохотали, вспоминая, хотя от боли текли слезы, и у них был вкус адреналина и не-смерти как синонима жизни…
Эта ночь в Сентрал-парк ничем не отличается от ночи больше чем десятилетней давности, за исключением того, что Фрэнси Энн Лот из шестилетки превратилась в девушку с обложки с длинными ногами и пластикой мангусты. Такое сходство… ну разве что кроме глаз.
- У тебя красивые глаза.
Она хмыкает, продолжая настороженно разглядывать меня.
- Папа мне это тоже всегда говорит.
- А что именно он говорит?
- Что с такими глазами украсть сердце ничего не стоит. - Наконец что-то похожее на улыбку, то самое движение губами, которое трудно забыть. - Ты тоже так думаешь?
- Я это знаю…
- Между прочим, твоя тайна все еще в сохранности.
Без лишних слов Фрэнси достает из выреза майки цепочку и показывает висящий на ней ключ.
- Ты прекрасно справляешься.
И неожиданно она улыбается, уже открыто, будто это бог весть какой комплимент.
- Хочешь, чтобы я вернула а-н-к?
- Нет, - поспешно качаю головой, - не хочу. Храни его и дальше.
Тогда Фрэнси снимает цепочку с шеи и кладет мне на ладонь.
- Так будет правильно.
Некоторое время мы идем в молчании, она прерывает его первой:
- Ты был его пациентом?
- С чего ты взяла?
- С того… что ты вряд ли мог быть его другом.
- Я этого никогда и не говорил.
Фрэнси снова замолкает, пока я наконец не спрашиваю:
- Тебе что, совсем не любопытно?
- Немного, но… Что бы ни было - это его дела и твои.
Я смотрю на ее красивый профиль, позолоченный отсветом фонарей, и впервые мне хочется стать человеком хоть на миг. Чтобы увидеть ее глазами смертного, который может пригласить на ланч и встретить с ней рассвет.
- Он может тобой гордиться…
- Надеюсь, так и есть, - отвечает она просто.
Я провожаю ее до более-менее людного места. Неплохо бы посоветовать ей не шататься здесь, когда стемнеет… но, думаю, это бесполезно.
На прощание она делает жест, будто хочет послать воздушный поцелуй. Но в результате просто машет мне рукой - совсем как тогда, в детстве.