В тридцатые годы я переехал в Москву. Аккомпаниатором у меня был Д. Ашкенази; мы стремительно появлялись на сцене из разных кулис, и сразу же без объявления номера начиналась программа. Популярными стали «Калитка», «Утро туманное», «Мой костер», «Ехали цыгане», «Меж высоких хлебов затерялося», «Прощай мой табор», «Вот мчится тройка почтовая», «Эй, быстрей летите, кони!», «Нищая», «Жигули», «Газовая косынка». А позже – «Осень», «Дружба», «Маша» и много других. Успех был колоссальным, несмотря на то, что в середине тридцатых годов эстрадная песня и в особенности цыганские романсы подвергались ожесточенным нападкам со стороны определенной части критиков. И только безупречное исполнение и органическое чувство песни могли гарантировать успех произведениям этого жанра на эстраде.
Со временем начались гастроли по стране. Записи на радио, на грампластинки. Аккомпанировали всегда известные музыканты мастера своего дела: Д. Ашкенази, Аркадий Покрасс, Михаил Тимофеевич Дулов, одно участие которого в концерте уже давало исполнителю шанс на успех (ведь он аккомпанировал Неждановой, Собинову). Потом – «Голубой джаз» под управлением Крупышева, гитаристы: Ром Лебедев, знаменитые Шишков, Васильев. С Васильевым я напел на пластинку романс «Жалобно стонет» – а ведь этот великолепный гитарист выступал еще с Варей Паниной. Его с трудом уговорили и привезли в студию звукозаписи, он долго озирался вокруг, все спрашивал: «А где труба?» – так он называл звуковоспринимающий раструб, – и очень удивился, когда его усадили перед микрофоном, который тогда только начали применять.
Были у меня и встречи с другими людьми. С актером МХАТа B. Качаловым, летчицей М. Расковой, писателем К. Симоновым, популярной киноактрисой Ольгой Третьяковой, с оперным певцом C. Лемешевым, с исполнительницей классических романсов Зоей Лоди, с композитором Елизаветой Белогорской (с которой был написан романс «Осень»)…
Потом война. Сольные концерты в лучших залах страны сменились выступлениями на импровизированных площадках – в действующей армии, – на фронтовых аэродромах и палубах боевых кораблей. Случалось петь и перед войсками союзников. В одном из таких концертов я выступал с французским шансонье Морисом Шевалье.
В военное время особым успехом пользовались «В лесу прифронтовом», «Жди меня», «Махорочка», «Шел отряд», «Письмо с фронта», «Морская шуточная», «Москва», «Два друга»…
Послевоенные годы отданы Северу. Работа в эстрадно-концертной группе музыкально-драматического театра. Выступления перед горняками, шахтерами, геологами, транспортниками, рыбаками. В 1959 состоялась большая гастрольная поездка по стране. Потом – работа над новыми песнями, над театральными постановками. В 1973 году на сцене Горьковского театра дал свой последний сольный концерт, но и сейчас продолжаю работать, писать и считаю вчерашнюю песню не последней.»
Было мне лет шестнадцать, когда я впервые услышал Козина. Дома у нас было много пластинок Виноградова, Руслановой, Утесова, Погодина, Шмелева, несколько даже Лещенко и другие. Я с удовольствием слушал выступления этих артистов на пластинках, в концертах по радио. Кроме того, дома у нас часто собирались друзья родителей и каждый раз пели хорошие, старые песни и пели их хорошо и правильно. Звучала всегда и песня Козина «Два друга». Интересно, что сейчас, имея уже, можно сказать, громадное количество записей песен довоенного времени, многих песен из тех, что пел мой отец, я так и не слышал ни в чьем исполнении (такие как «Буревестник», «Жили два товарища на свете», «Три эсминца», «Молоток» и др.).
Но по настоящему я начал интересоваться песней и исполнителями, пожалуй, когда, зайдя в комиссионный магазин посмотреть на красивый аккордеон или какой-нибудь немецкий приемник, я вдруг услышал из старого патефона незнакомый голос, исполнявший, казалось, необычную песню. «Тихий день угасал, расстилался туман, я сидел над рекой и мечтал о любимой…». Это пение и сама песня прямо поразили меня.
Вот песня закончилась, патефон закрыли. Я подошел и спросил: «Кто это пел?» В ответ: «Козин!» Так вот как он поет. Да! Отец говорил нам, что до войны у них были замечательные пластинки Юрьевой, Юровской, Козина… Потом оказалось: у одной моей знакомой есть пластинка Козина – и вот она у меня в руках. Читаю: «Осень», другая сторона – «Ехали цыгане. Боюсь ставить, как бы не разочароваться. Бывает так: услышал прекрасно исполненную песню, потом ждешь, ищешь другие песни этого певца, а оказывается – только одна эта песня была исполнена удачно, а остальные – так себе… Слушаю «Осень». Прекрасно! Полный восторг. Такая короткая песня, так мало сказано, а как все ясно и ощутимо! Ставлю другую сторону.