Конец нашим гуляньям пришел в стриптиз-клубе. Где мы как раз и купали шлюх в фонтане. Там, кстати, не вино было, а шампанское. В самый разгар вечера в клуб ворвались жены Вольфа. Люся как раз выловила его из фонтана и выволокла на берег. Увидев их, она бросилась между разъяренными молодыми женщинами, и пьяно улыбающимся Вольфом. В руках у Влады была та самая газета, на первую страницу которой успели впихнуть развернутый репортаж о нравах представителей высшего общества.
— Ничего не было, поверьте, — Люсинда заломила руки, пытаясь помешать Ирине придушить муженька. — Я не позволила ему даже руки особо распускать. Не скажу, чтобы он не тянул их куда попало, но я вовремя пресекала. Поверьте, это правда.
— А кто ты вообще такая? — прищурилась Влада, глядя на Люсю.
— Я секретарь этого дятла... — она обернулась в поисках шефа и взвыла. — Да чтоб тебя!
— Хм, а у Керна роскошное тело, — задумчиво проговорила Ирина, а затем усмехнулась. — Ну удачи. Если тебе удастся вытащить оттуда своего шефа, то ты будешь совсем молодец.
Как оказалось, в то время, как жены Вольфа пытались остаться вдовами, я, оставленный без надзора, полез на пилон. Что меня туда понесло? Шест был хорошего качества, шестеренки работали как надо, поэтому у меня даже в таком состоянии получилось что-то на нём изобразить. Был я одет в этот момент в одни штаны. А татуировка, как оказалось, в полумраке слегка светиться. Раньше я как-то не обращал на это внимания. Уж не знаю языки пламени на руке, или моё тело в целом привлекло внимание довольно прилично одетых дамочек. Почему-то они решили, что я работник данного заведения. Люсинда стащила меня со сцены в тот самый момент, когда одна из дам, пыталась засунуть мне под ремень купюру и шептала что-то о приватном танце.
Люсинда замолчала, а я подозрительно посмотрел на неё.
— Что было дальше?
— Ничего. Мы дошли до машины и приехали сюда. Здесь меня ваш грозный дворецкий проводил в гостевую ванную, от меня же разило шампанским, и хер знает, чем ещё, а потом мне выдали вещи твой матери, как я подозреваю, а дед попросил остаться, пока ты в себя не придешь. — Она ответила слишком быстро, чтобы я не заподозрил подвох.
— Люся, что ещё произошло? Я же не... — проведя рукой по волосам, я посмотрел на неё. — Я тебя не обидел? — найдя весьма неточную замену «изнасиловал», приготовился посыпать голову пеплом.
— Ничего не было, — она вздохнула. — Ну, почти.
Когда мы шли по длинному полутёмному коридору к выходу, я внезапно пристально на неё посмотрел и, не успела Люсинда пикнуть, как оказалась прижатой к стене, а я начал её целовать. При этом на меня, похоже, снова напало то самое наваждение, что и в квартире Жанны.
— Ира, о, боги, Ира, — шептал я, опуская руки Люси на бёдра. — Не уходи, не бросай меня. Я скоро совсем человеческий облик потеряю.
Люся снова замолчала.
— Что произошло? — снова взлохматив волосы, спросил я.
— Я же сказала, ничего. Но, ты был так нежен. Так настойчив, и одновременно нежен, — она прикрыла глаза. — Короче, если бы ты не стал блевать, то точно, что-то произошло бы.
— Я что сделал?
— Блевал. Долго и с упоением, — злорадно добавила Люся. — А кто такая Ира?
— Никто. Это не та тема, о которой можно вообще заикаться, — грубо оборвал я своего секретаря. — Да, я хочу, чтобы ты стала моим личным секретарём, а не только на производстве. Найди себе подходящую замену, а я тем временем решу, где ты расположишься здесь. За тобой будет машина с водителем закреплена. Или сама права получи, чтобы вообще ни от кого не зависеть.
Она серьезно кивнула, и в это время в комнату заглянул Назар Борисович и пригласил нас на завтрак. Ну что же, пришло время перед родными отчитываться. Хорошо что Люся всё ещё здесь и обязательно мне поможет.
Глава 23
Сразу же после завтрака, мать потащила меня в ателье, а дед выделил Люсинде машину, чтобы она смогла от меня отдохнуть хоть ненадолго. Поехали на моей машине.
Всю дорогу мать молчала, глядя в окно. Наконец, она повернулась ко мне.
— Ты мужчина, тебе не понять. Когда я увидела эту статью... Я словно в прошлом очутилась. Благо отец сумел до меня донести, что мужчинам капля скандала может пойти на пользу, сделает их более популярными, особенно среди молодежи. — Она замолчала, а затем прикрыла рукой глаза. — Это несправедливо.
— Жизнь редко бывает справедливой, — я покачал головой. Мне хотелось её утешить, но я не знал, как это сделать.
Нам было назначено. Перед Новогодним балом каждый уважающий себя клан, а самое главное, приглашенный на празднество, обзаводился новыми нарядами. Что творилось в женских ателье, я просто не мог себе представить, если уж даже здесь стояло столько машин, что я едва втиснул свой авто.
— Ничего не понимаю, — мать растерянно оглядела стоянку. — Обычно, все приезжают к назначенному времени. Примерка может занять много времени, и ждать, когда всё подгонят как надо на тех, кто идёт впереди.
— Мы не узнаем, пока не зайдём, — я пожал плечами. — Может быть, все остальные ателье сгорели, и все в ужасе рванули сюда, чтобы успеть до Нового года сшить костюмы.
— Ты прав, пока не зайдём, не узнаем. — И мама решительно направилась к дверям ателье.
Как только мы зашли, все миллион голов, а мне показалось, что их именно столько, повернулись в нашу сторону. При этом все головы принадлежали исключительно женщинам.
— Мы случайно не ошиблись адресом? — я повернулся к матери, но она, нахмурившись, покачала головой.
— Нет, не ошиблись, — процедила она. — Вот что, я пока узнаю, что происходит, а ты посиди здесь, вот на этом диванчике, — надо же, тут ещё и диванчик незанятый остался. Чудеса прямо. На вешалке висела чья-то забытая лет сто назад кепка и очень большим козырьком. Я её видел ещё в тот раз, когда мне шили пальто и мои первые в этом мире костюмы. Я сел на диван, расставив ноги так, что никто больше не мог присесть рядом. После этого надвинул кепку так низко, как только мог, и уткнулся в первый попавшийся журнал. При этом я просто на физическом уровне чувствовал, как на меня смотрят, буквально пожирая глазами.
— Ну и как журнальчик? — я слегка приподнял козырёк, чтобы видеть мать.
— Отлично, — пробормотал я, подвигаясь, чтобы она могла присесть.
— И тебя не смущает, что он детский? С комиксами, про, кто там сейчас в моде, кажется, какой-то воин клана Симоновых. Клана уже нет, а комикс есть, удивительно, правда? — мать усмехнулся, а я медленно перевернул журнал, выругался и преувеличенно осторожно положил его на столик.
— Что здесь происходит? — Я снова натянул кепку поглубже, и покосился на мать.
— Все эти клуши после вчерашней статьи решили посмотреть на тебя вживую. Поэтому внезапно с раннего утра решили, что их мальчикам пора бы поменять рубашки. Видимо, они думают, что примерка будет происходить прямо посреди зала. Тебя разденут, поставят на подиум, и можно будет беззастенчиво полюбоваться, вблизи рассмотрев загадочную татуировку. — Ядовито ответила мне мать. — Это минута твоей славы, сынок, наслаждайся.
— Угу, я наслаждаюсь, — я снова покосился на неё. — Откуда они все вообще узнали, что мы будем здесь в это время?
— А вот это сейчас выясняют управляющий и сам хозяин, которым я высказала претензии. — Мать поджала губы, презрительно оглядываясь по сторонам. М-да, не ожидала она, что снова окажется в центре скандала, когда всё вроде бы уже улеглось.
В это время по комнате начал бегать то ли управляющий, то ли сам хозяин, и выставлять дамочек из ателье, рассыпаясь в извинениях. Выставляли их вместе с чадами, с которых сняли метки и выпроводили из примерочных. Видимо, объясняли, что примерка будет проходить сугубо в интимной атмосфере примерочной, и голого Керна она всё равно не увидят. Дамы были разочарованны, но старались вида не подавать. Проходя мимо нас, они старательно осматривали меня. Мать при этом, сидящая с такой прямой спиной, будто кол проглотила, и под этими взглядами выпрямлялась ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда-сильнее-то?