над старой историей.
Старой.
Которую древней кифарой
мне время протяжно сыграет.
Оно всё течёт и течёт,
когда же уже обожжёт
настолько уродливый род,
который лишь глупость несёт
и она нескончаема.
Знаешь.
Вздыхаешь.
Зачем был ягнёнок ему?
Скажи. Может быть, я пойму.
Спустя двести сотен мерцает,
как голову вверх подниму,
так светлая снова кивает,
пока не поддастся утру,
а я до него доживу.
Нет, не прогоню тишину-
она мне мила.
Не пугает,
а бережно лишь сохраняет
к святому в ночи рождеству…
Отрывок из поэмы «Лабрис»
Полотно в раз рукой прикрыв,
Ты считаешь-на этом всё.
Счёт закрыт. И на нём гриф.
Переписывай лист, Руссо!
Всё равно это был миф,
Всё равно, что судьбу грызём.
Это каторга. Не жизнь.
Сгинем, если не пропадём.
Посмотри, раз нетерпелив.
Издали. По проспекту втроём.
И сполна яда вкусив,
Мимо счастья без слов пройдёшь.
Вопли
Слышу вопли,
якобы с воли.
Сыпят проклятья,
но скрывают пароли.
Что ж не расскажут,
как побороли
злобного дядьку
на чёрном престоле?
Там, где бороли-
трон его в поле,
ваши угодья- его,
новосёлы.
Горе народу.
Самодоволен.
Горе уму,
что сомненьем не полон.
Болен, ты. Болен.
Тем недоволен.
Путь твой тяжёл
и не нужно символик.
Только не мой
тот король полуголый,
тот король наш-
нами не был уволен,
миром дозволен
под звон колоколен.
И не серчай,
ведь твой брат сердоболен.
Так же его перемололи,
так же скорбна
его вечная доля.
Стынет от страха,
иль бьётся от боли,
но не сбежит
от прописанной роли.
Руки в мозолях-
мир новый строить.
Ты подсоби,
чтоб уроки усвоить…
До дна
Под чарку сладкого вина
Читай мои стихи до дна
И помни, солнце, я мертва,
Меня ничто не беспокоит:
Ни оголтелая толпа,
Ни их пустые черепа,
Ни завершённая борьба,
В которой бесполезно спорить.
Каков был век? Таков и ты.
Среди нервозной духоты,
Среди приятной слепоты
Гулял по миру с чашкой чая,
А возле каждой сироты,
Впредь не чураясь тесноты,
До черноты и тошноты
Слово живёт. Не умирает.
Друг
Я бы все дороги прошёл,
Всех врагов бы в пути поборол,
Я о дружбе все книги прочёл.
Дай мне руку свою — моя крепкая.
Никогда бы его не подвёл,
Если б даже в тайгу он забрёл,
Все преграды бы в миг обошёл
Ради дружбы! О, дружба заветная!
Я озяб бы под хладным дождём,
Пел бы песни, что мы не поём,
Для тебя позабыл милый дом.
Всё для друга, но тема запретная.
Друг мой больше ко мне не пришёл.
Он молчит. Тополь тоже отцвёл.
Фотографию нашу нашёл…
Моя дружба теперь безответная.
Поэтам
Вот так, старушка.
Мне не статься поэтом России.
Я для местного дна некрасива,
да и слова моего не просили,
оно бьёт по режимным так сильно…
И не вступится батюшка.
Честно,
не жди.
Позади
та эпоха. Всё смыли дожди.
Пропади
хоть сквозь землю,
но укромно цеди
сему.
Прошу. Не следи,
вытри ноги,
когда к поэту входишь.
Своди
все концы воедино.
Мне не кажется.
Знаю, что мимо
тот звериный оскал,
лишь морщина
от него.
Я-святыня.
Не бог и не люд.
И в боях
нервы лишь не сдают.
Остальные предатели.
Мерзко.
Как проклятье
повисла повестка,
как смешно,
то всего лишь отместка,
а я славным поэтом зовусь…
Конвоир
Поступью тяжелы
Горе-ноги мои,
Руки свои разомкни, конвоир.
Не тушуйся. Отстоим.
Строфу свою читаю в глазах,
Но мы то в разных мирах.
Жалко тебя, что в стенах
Совесть рассыпалась в прах.
Тонут в злорадстве шуты,
В нём же утонут вожди.
Истины в боли просты-
Нет уже сил для мечты.
Легче в назначенный час.
Что ты, угрюмый, припас?
Ложь прочитаешь с листа.
Разве же я не права?