Неожиданно мы получила передышку, которую так отчаянно желали.
— Ты, — напарник Сумасшедшего глаза ткнул в мою сторону оружием, — раздень её!
По глупости он отвернулся после того, как отдал приказ. Я обхватила ладонями лицо Майи:
— Слушай, нам надо бежать!
Я оглянулась на спины мужчин, а потом снова посмотрела на Майю и мягко произнесла:
— Я побегу, и они оба бросятся за мной. В школе я бегала марафоны, так что смогу убежать. Эти идиоты оставили ключи в замке зажигания. Как только они побегут за мной, ты побежишь к грузовику и уедешь. Поняла? Просто двигайся в сторону города, который мы проезжали, спецназовцы найдут тебя. Они помогут тебе, а потом придут за мной.
— Нет. Исключено, Сара. Я тебя не оставлю. К тому же я плохо справляюсь в критических ситуациях. Куда я поеду? Я застряну не пойми где, и меня снова схватят. Всё кончено, Сара. Мы умрём здесь. Я лишь рада, что встречу смерть не в одиночестве.
Я встряхнула её, бросив взгляд на мужчин, которые, похоже, планировали свои дальнейшие действия. Но было темно, и я не могла понять, что именно они делали.
— Нет, не кончено. Не волнуйся, я буду в порядке, убегу далеко. Буду нестись без остановки или спрячусь в какой-нибудь пещере, пока Кайл меня не найдёт. Я видела несколько таких по дороге сюда.
Я заставила голос звучать спокойнее, чтобы подруга не услышала страха в моих словах, хотя сама не верила в то, что говорила. Наоборот, думала, что меня схватят, подвергнут пыткам, изнасилуют и отрежут голову, но я хотела, чтобы она сбежала.
Несколько лет назад старший брат Майи, Эмилио, был случайно убит в перестрелке в центре Лос-Анджелеса. Это, конечно же, сильно сказалось на её родителях, особенно на отце. Майя помогла воссоединить семью и уговорила их на переезд в Сан-Диего. Любовь к детям в глазах её отца была тем, что я мечтала увидеть у собственного папы, пока не подросла и не смирилась. Такая же любовь и теплота исходили и от Майи. Она взяла меня под своё крыло, когда я переехала в Сан-Диего и попыталась попасть в «Вайлдфаерс». Она стала моей семьёй, когда рядом никого не было. А для своей семьи я готова была сделать всё, что угодно. Может, повезёт, и я выберусь невредимой, если нет, то умру в согласии с самой собой. Защита семьи значила для меня очень много. Не хотелось быть трусом, пренебрегающим своей ответственностью, который отворачивается от своих родных и забывает о том, как они важны. Я не похожа на своего отца. Не была и никогда не буду.
— Мы можем сделать это. Я побегу, и они последуют за мной. Нужно, чтобы ты летела как ветер. Не останавливайся, пока не окажешься в машине. И не тормози, пока не доберёшься до того города в нескольких милях отсюда. Пожалуйста, Майя, доверься мне! «Морские котики» найдут тебя.
Её дыхание было прерывистым, она дрожала.
— Нет, без тебя я этого не сделаю. Мы можем бежать вместе, ты нужна мне, Сара. Я люблю тебя, ты моя лучшая подруга, моя сестра. Я не смогу сделать это без тебя, мне так страшно. — И снова из её глаз полились слёзы.
— Можешь и сделаешь. Ты сильнее, чем думаешь. Я люблю тебя, Майя, — я сдержала всхлип и мягко оттолкнула её, — всё в порядке. Давай, Майя, беги, пока они не заметили! Если я не вернусь домой...
— Не говори так. Мы справимся. Я не оставлю тебя, если не веришь, что тоже сможешь вернуться. Мы должны снова танцевать вместе. Это всё покажется плохим сном, — её полные надежды глаза говорили, что ради шанса спасти её мне придется соврать лучшей подруге.
— Нет. Уверена, что справлюсь. Я не предложила бы, если бы не могла этого сделать.
Шаги приближались, и я поняла, что время настало. Остались секунды, чтобы спасти жизнь подруги. Я обернулась, чтобы убедиться, что оба мужчины смотрят на меня. Так и было. Когда подошли, стало понятно, что они взбесились, увидев, что я не раздела Майю.
Я обняла подругу в последний раз.
— Ты бежишь и не останавливаешься, ясно?
Она шмыгнула носом и кивнула.
Раз, два, три. Я сделала глубокий вдох, натянула штаны и сжала в кулак на груди ветровку. Через несколько секунд произнесла последние слова молитвы и присела на корточки. Прежде чем сдали нервы, я бросилась в ночь.
Ночной воздух холодил кожу и затруднял дыхание, ноги взметали пыль. Чем сильнее я бежала, тем больше болело от напряжения тело, но я не останавливалась. Пальцы, сжимавшие на груди ветровку, побелели, а свободная рука рассекала воздух. Я слышала, как один мужчина кричал на ломаном английском. По грохоту ботинок было ясно, что меня преследуют. Тревожное предчувствие говорило, что я буду поймана и убита.