— Я с вами поеду…
— Как — с нами?! — ахнули мы с Яшей.
— Тссс! — Дедушка приложил палец к губам. — Отлучусь потайно. Так всё одно не пустят. Мне бы только к вечернему обходу поспеть…
— Ещё раньше вернётесь, — с жаром заверил его Женька.
Мы неслышными шагами пошли к выходу и… столкнулись с нянечкой.
— Заждались небось? Ну спасибочки вам! Сейчас чайком побалуюсь. Николай Иванович, ты со мной почаёвничаешь?
— Некогда нам, — ответил за деда Женька.
— Пелагея Степановна, я с вашего разрешения провожу немножко ребятишек, — каким-то не своим, просительным тоном проговорил дед.
— Это в пижаме-то? — всплеснула руками нянечка. — Не положено выходить-то в ней.
— Положено, — махнул рукой дед. — Дело у нас.
— Ишь чего выдумали… — возразила нянечка. — Вам болеть положено, а не дела делать.
— За это дело любой здоровый жизнь отдаст! — выкрикнул вдруг Яша и приказал нам: — Пошли!
Нянечка оторопела. Мы воспользовались её замешательством и выскочили из проходной. Но только забрались в телегу, как нянечка появилась на приступках и закричала:
— Куда же вы, Николай Иванович? Что ж это делается-то! Батюшки светы! Невыписанного увозят. Я буду жаловаться, Николай Иванович!..
— Погоняй скорее, — не оборачиваясь на крик, попросил Яшу дед, — пока за нами погоню не учинили.
Яша восторженно посмотрел на деда и мгновенно превратился в лихача.
Глава двадцать пятая. Нежданно-негаданно
Мы скрылись за высокими кирпичными домами и немного успокоились. Вот уж не думал я, что мы будем тайком увозить дедушку из больницы. Даже представить себе этого не мог. Должно быть, он в самом деле был очень решительный и храбрый. Я посмотрел на дедушку и улыбнулся: он обсыпал себя сеном, чтоб не было видно его больничной пижамы. Дед поймал мой взгляд и лукаво подмигнул мне:
— Глянь-ка, Пётр, никто за нами не гонится?
— Не видно, — весело сказал я.
Дед, конечно, шутил. Никто нас догонять не собирался. Просто у него было хорошее настроение. Он даже помолодел. Но Женька всё-таки перебрался в конец телеги и объявил:
— Не беспокойтесь! Я буду назадсмотрящим. — И добавил мне: — Покараулю минут десять, а потом сменимся.
Яшу трогать было нельзя: он правил лошадью. Я подсел поближе к Женьке. Он ухмыльнулся во весь рот и, наклонившись ко мне, неожиданно сказал шёпотом:
— Знаешь, почему мне лошадь дали? Я им загнул, что твоего деда из больницы берём. А оно так и получилось.
Мы поравнялись с лесом, и дед попросил Яшу свернуть на лесную просеку.
— Чтоб уж совсем их со следа сбить, — хитро прищурившись, объяснил он.
— Собьём! — ответил ему в тон Яша и затряс вожжами.
— Ну и классный же у тебя дед! — в восторге сказал мне Женька, сдавая пост караульного.
Мне тоже нравился сейчас дедушка.
Мы свернули в лес и поехали по просеке, вдоль шоссе. Как раз я с Яшей во сне здесь на тигре мчался. Нам навстречу выехал мотоциклист. Поравнявшись с телегой, он оглядел заваленного до плеч сеном деда и промчался мимо. Но вдруг повернул обратно и догнал нас.
— Николай Иванович, вы ли это? — спросил мотоциклист.
Дедушка повернулся к нему и… растерялся, как школьник, который засыпался, списывая контрольную со шпаргалки. Мотоциклист оказался врачом из больницы.
— Зоркий же вы, Анатолий Лаврентьевич, — после минутного молчания крякнул дедушка.
— Куда же вы, больной, направились? — строго спросил врач-мотоциклист.
Дедушка только вздохнул в ответ. Рассказывать раньше времени нашу тайну ему не хотелось, а выдумывать что-нибудь характер не позволял. Наступила неловкая пауза. И вдруг Яша как заревёт, со всхлипом, точно грудной младенец. Даже врача напугал.
— Не увозите дедушку… Он нам очень нужен… — размазывая по щекам слёзы, запричитал он. — У нас на опытном участке ранний картофель гибнет! Мы его и подкармливали, и окучивали, а он гибнет. Один дедушка может определить, что с ним. Нам и телегу за дедушкой по такому случаю дали.
— Вы, оказывается, ещё и юный мичуринец? — улыбнулся дедушке врач.
— И чего только ребятишки не придумают, — замотал головой дедушка.
Но врач понял его по-своему и согласился:
— Это верно. Пытливый народ растёт, упорный!
— Ага, упорные мы, — подтвердил Яша и для большей убедительности заревел ещё громче.
— Ну, ну, успокойся, мальчик. Отпущу я с вами дедушку, — подобрел врач, но тут же очень строго сказал дедушке: — Николай Иванович, даю вам отпуск до завтрашнего утра. Смотрите не опоздайте.