Ужас как он меня таким отношением огорчил! Мне даже ужинать расхотелось. И наутро никакого аппетита не было. Дома я по утрам прямо тороплюсь чего-нибудь пожевать, а тут и воздух и природа, а никакого желания есть нет.
Отказываюсь я от еды, а дед опять подумал, что мне его молоко да творог не нравятся. Крякнул, покачал головой укоризненно и ушёл со своими мешками на работу. Не в поле, а в лес. И чего он там делает?
Я вышел на крыльцо и увидел в соседнем палисаднике того белобрысого мальчишку, который спас меня вчера от девчачьих насмешек. Он стоял посередине двора и как-то подозрительно поглядывал в сторону курятника. Я тоже так смотрю, когда что-нибудь замышляю.
— Ты чего делаешь? — крикнул я ему.
Мальчишка подошёл к нашей изгороди, подозвал меня и таинственно сообщил:
— Дожидаюсь, когда мамка в город отчалит.
— А чего её дожидаться? — не понял я.
— Петуха буду пляскам учить.
— Петуха?! — удивился я.
— Ага, его вон. — Мальчишка скосил глаза в сторону красивого рыже-красного петуха, который стоял возле двери в сарай и что-то бубнил себе под клюв.
— Разве его научишь? — засомневался я.
— А как же в цирке? — возразил соседский мальчишка. — Я сам видел.
— Там с ним, может, лет десять бьются.
Сосед так и покатился со смеху.
— Ты что?! Десятилетних петухов сроду не бывает. Не доживают они до такой старости.
— Яша! — крикнула из окна мать мальчишки. — Проводи меня, дитятко, до автобуса. Подсоби донести.
— Я моментом! — крикнул мне Яша и ушёл с матерью, понёс за ней два бидона.
Вернулся он в самом деле очень скоро. Сразу замахал руками и стал гнать петуха на меня:
— Берём плясуна в окружение! Хватай его, рыже-пегого!
Я протянул к петуху руки, но он распушил перья, замахал крыльями и промчался мимо меня.
— Чего ж ты! — рассмеялся Яша.
— Клюнет ещё, — сказал я.
— Да ты что?! Годовалый Сенька его прутом гоняет, а ты оробел. Гони обратно!
Я поднял прут, обошёл петуха сторонкой, а потом как подскочу к нему! Петух шарахнулся в сторону, взмахнул крыльями и взлетел на изгородь, а оттуда на крышу соседнего сарайчика. Там он почувствовал себя в полной безопасности и насмешливо поглядел на нас с края крыши одним глазом.
— Счас я его лаской приманю, — подмигнул мне Яша и, подойдя к сарайчику, затянул нараспев своим нежным голоском: — Петя-петька-петушок, золотистый гребешок, а бородка-то у тебя какая? Шёлковая да цветная, и одёжка расписная.
Петух послушал Яшу, замахал крыльями и закукарекал.
— Видишь, соглашается, — засмеялся Яша и опять смешно затянул: — Ножки у тебя со шпорами длинными, а хвост, как у павлина… Слети к нам, я тебе зёрен дам. Не гнилых, не арбузных, а сладких, кукурузных.
— Так ты до вечера пропоёшь, — засмеялся я и предложил Яше: — Давай зайдём в сарай и постучим чем-нибудь по крыше. Он испугается и слетит.
Мы взяли по полену, вошли в сарай и застучали по доскам. На нас тотчас посыпалась какая-то труха.
— Сильнее стучи, — смахивая с себя сор, попросил меня Яша и прильнул к щели между досками. — Не слетает всё.
Я со всего размаха стукнул по крыше и выбил одну доску.
— О! — всплеснул руками Яша и выбежал наружу.
Петух был уже на земле с другой стороны сарайчика, за частоколом. Он торопливо отряхивался, косясь на доску, которая упала с крыши и застряла между планками частокола. Яша побежал за молотком, чтобы прибить её. Но когда он вернулся, я уже влез на забор у сарайчика и сказал ему:
— Я отбил, мне и прибивать.
Яша протянул молоток. Я положил доску на крышу, ударил по ней, но молоток скользнул мимо гвоздя, доска подскочила и стукнула меня по голове. Не больно, но из-за неё я потерял равновесие и свалился. Вот тут я уже здорово ободрал ногу.
— Эх ты, прибивальщик! — засмеялся Яша. (Наверное, я в самом деле смешно падал.) Он взял молоток, легко влез на забор и очень быстро приколотил доску.
Мне стало неловко. Яша по сравнению со мной маленький, а такой ловкий и умелый. Нужно и мне в чём-то отличиться. А то так я совсем подорву свой авторитет. Я стал думать, что бы такое сделать, но Яша, очевидно, уже забыл о моём позоре. Он спрыгнул с забора и сказал:
— Отнесу инструмент и ворочусь.
Когда он вернулся, я всё же решил перевести разговор на другую тему:
— Слушай, а почему у вас в деревне совсем ребят не видно?