— Да что тебе, отец, у нас плохо, что ли? Чем ты недоволен?
— Гришке, Гришке, — настаивал отец.
— Ты обидишь меня, отец, да и Галину тоже, если уйдешь.
— Нет, нет, — повторял Егор Кузьмич.
— Галя! — крикнул Андрей.
Жена вышла на улицу.
— Отец к Григорию просится, не знаю, как и отговаривать. Чем ему плохо у нас?
— Да вы что, папа, выдумали? Действительно, чем мы не угодили? Григорий пьет, вам хуже там станет.
Видя, что старик непреклонен, Галина продолжала:
— Юрка к вам привык так… Придет из садика и спросит: деда где? Мы вас не отпустим.
— При-д-ет в гости, — слезы закапали из глаз старика. Вот он уж весь содрогается, расплакался, как ребенок, и шепчет: — Гришке, Гришке!
Андрей решил, что может случиться что-нибудь плохое, нервы старика совсем худы стали. Он посадил его в машину, — тогда Егор Кузьмич немного стал успокаиваться, — и повез к Григорию, думая, что когда отойдет, потом и уговорит его вернуться.
Григорий оказался дома, выпивши, на работу не уехал, он и удивился, и обрадовался, увидев подъехавших к дому, подумал, что Андрей мораль читать станет, так зачем при отце? Нет — тут что-то другое…
Зайдя в избу, Егор Кузьмич обнял Григория и заплакал.
— Ты что, отец? Тебе лучше, а ты плакать, ты что? Да ну, брось, скоро совсем здоров станешь.
— Ладно, ладно.
— Да что с ним, Андрей?
Андрей не вытерпел, закурил, мигнул Григорию на дверь.
— Ну садись, отец, садись, — Григорий помог сесть старику. — Я сейчас огурцов принесу, окрошку сделаем. Одну минуточку. — Вышел.
Егор Кузьмич облокотился на стол, успокоился, повернулся к Андрею, поманил его рукой, погладил по голове, поцеловал в губы.
— Ты живи с той, живи, надо. У вас Юка. А я здесь.
У Андрея сдавило горло, но он крепился, не подал вида, не хотел он сейчас тревожить отца.
— Как лучше тебе, отец, так и сделаем. Я пойду, заглушу мотор.
Андрей вышел на улицу, закурил опять, сказал Григорию, что, видно, отец обиделся чем-то на Галину, но не признается. Григорий вскипел:
— Пришла к тебе, юбка худа была, задница чуть не гола, а сейчас заелась! Никому отца не отдам. Как лошадь упираться буду и пить не стану. У меня отец в покое будет!
— Да ты успокойся, Григорий. Я съезжу, все выясню, не думаю, что Галина обидела намеренно отца.
— А отец сам туда не пойдет. Не сможет он. Ты что, его не знаешь? Сейчас он совсем как ребенок — уморить его, че ли, желаешь? Не пойдет. Да и не отдам я его твоей бабе на съедение.
— За что же ты так, Григорий, на нее! Еще ничего неизвестно.
— Подвидная она у тебя, двуличная! И не надо ей отца. Знаю по ней.
Григорий достал портсигар, толкнул «беломорину» в рот, прижег, затянулся глубоко несколько раз подряд, заплюнул папиросу, зашел в избу, начал делать окрошку. Поели все втроем, и Андрей, попрощавшись, уехал.
…В это время пришел из садика Юрка и сразу с порога спросил:
— Мама, а где деда?
— Деда, сынок, захотел жить у дяди Гриши. Папа его туда отвез.
— Почему? Я хочу, чтобы деда жил у нас, мама. Мне с ним хорошо.
— Мы с папой тоже его уговаривали. Он не послушал. Видимо, ему там лучше.
Мальчик резко повернулся и выбежал на улицу.
— Сынок, куда, ты куда? — закричала вслед мать, выбегая за ним.
— К деду я, приведу его. Вот!
— Не смей говорить деду об этом, он обидится.
Прибежав к Григорию, Юрка бросился к сидящему деду на шею, ткнулся личиком в широкую его бороду:
— Дедо, я за тобой пришел.
Егор Кузьмич гладил большими шершавыми руками стриженую голову внучонка, говорил:
— Потом, потом.
— Когда выздоровеешь, снова к нам придешь?
— Приду, приду, — приговаривал дед, лаская внучонка.
В этот день парнишка уснул у Григория.
…Галина, захватив голову руками, задумалась. Она знала, что если поймет Андрей причину ухода Егора Кузьмича, то не простит ей этого. Пошатнется вера мужа в нее. И ей до слез было досадно от того, что случилось. Надо бы делать все тоньше, незаметнее. Она и так старалась, Андрей ведь не заметил ничего, а старик почувствовал, увидел. Сейчас Галина злилась на самое себя за допущенную неосторожность. Ведь она любит Андрея. Только счастье настоящее с ним и увидела. Вспомнилось сразу, как росла в многодетной семье, без отца. Мать днями на работе. А она кормила, обстирывала пятерых младших братишек. Когда подросли они, закончила с грехом пополам курсы бухгалтеров да сразу и замуж «выскочила». Стала помогать деньгами братьям своим. Муж недоволен был всегда, хотя работал шофером и сам хорошо зарабатывал. А поговорить ни с каким мужчиной нельзя было, даже по работе. Вечно ревности, даже, случалось, и побои. Помучилась, помучилась — и ушла. Потом устроилась в колхоз бухгалтером. Полюбили с Андреем друг друга. Поженились. Только по-настоящему и жизнь-то увидела. Все эти мысли вертелись в голове Галины.