Джошуа тараторил, как заведенный. Его пальцы сжимали рукав рубашки, словно парень боялся, что его вновь обретенный товарищ снова исчезнет.
- Да погоди ты, не трещи так быстро! - перебил Джонатан. - Зачем ты меня искал?
- Я так хотел тебя увидеть! - воскликнул Теннер, но тут же взволнованно спросил: - Где ты сейчас живешь? Я себе не прощу, если снова тебя потеряю!
- Ну, - замялся парень. - Именно сейчас я в поиске.
- Отлично! - и в ответ на изумленный взгляд тут же договорил: - Есть одно чудесное место! Пойдем скорее!
Пока шли быстрым шагом, Джошуа объяснил:
- На нашем участке есть небольшой флигель. Он находится в очень красивом местечке рядом с озером. Там никто не живет. И от дома он достаточно далеко расположен. Так что ты сможешь играть, сколько душе угодно, - никто тебя не услышит, никто не потревожит. Правда, я иногда люблю работать на берегу этого озера, но обещаю, что мешать не стану. А то и вовсе подберу себе другое место.
- Это лишнее, - Джонатан смог все-таки вставить свое слово в задорную болтовню спутника. - Ты мне не помешаешь. И может, ты меня отпустишь уже? Я никуда не денусь, - хмыкнул насмешливо.
- Правда? - засиял в улыбке Джошуа, ничуть не смутившись. - Я так рад!
- Посмотри! - оказавшись на месте, Теннер развел руками. - Разве здесь не замечательно?
Джонатан огляделся. Действительно, поляна была очень живописна: маленький домик, уютный даже на вид, несколько старых деревьев, чьи раскидистые ветки обещали приятную прохладу в жаркие дни, стояли чуть поодаль, надежно скрывая флигель от посторонних глаз, зеленая густая трава, в которой тут и там виднелись первые одуванчики, и, наконец, небольшое озеро с прозрачной водой. Парень понимал, почему именно эта поляна так полюбилась молодому художнику. Здесь даже воздух, казалось, был пропитан покоем.
- Да, согласен, место чудесное. Тебе не жалко делиться такой красотой? Разве не лучше работать в уединении?
- Я именно так постоянно и делал. Но в последнее время я только и думаю о тебе, о твоей скрипке. Я больше не могу писать без этого.
- Но ведь мы совершенно не знаем друг друга! - Синклер растерянно пожал плечами.
- Ах, и правда! - Джошуа смущенно потупился, но тут же его глаза засияли снова: - Значит, мы сможем узнать друг друга, если будем чаще видеться!
- Но зачем я тебе нужен? - скрипач удивлялся сам себе, но этот странный парень его совершенно не раздражал, скорее вызывал насмешливое умиление.
- Ты мне не просто нужен. Я словно одержим тобой! Ты мне необходим!
Короткий смешок:
- И ты думаешь, что если я буду рядом, ты сможешь писать вечно?
- Мне кажется, что тогда я буду жить вечно! Только бы слышать твою музыку! У меня ничего не выходит без тебя!
- Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Всего как-то слишком: этот твой щенячий восторг, какое-то странное обожание, слишком серьезные заявления. Говоря о своей от меня зависимости, ты пытаешься привязать меня, так? – Джонатан нахмурился.
- Нет! - Теннер отрицательно замотал головой. - Привязать тебя - что за нелепое предположение! Это же все равно, что сковать ветер, все равно, что оседлать мечту. Я просто хочу видеть тебя, слушать твою скрипку.
- Чудной ты! - музыкант разглядывал взъерошенного парня, как одно из чудес света. - Если продолжишь так говорить, то я могу решить, что ты в меня влюбился! - он рассмеялся своей шутке, но в ответ услышал совершенно серьезное:
- Да. Получается, я действительно влюбился.
- Погоди-погоди! - Синклер подозрительно заглянул Джошуа в глаза, но не обнаружил там ни намека на смешинку. - Я ведь не девушка!
- Я вижу, - пожал плечами Джош. - Но что с того? Когда ты влюбляешься, тебе все равно, какой у возлюбленного цвет волос, носит ли он очки, есть ли на лице родинки. И пол не имеет решающего значения. Любовь - это волшебство, феерия, полет. Я и сам не мог предугадать, что буду испытывать подобные чувства именно к тебе. Но с первого взгляда на тебя я испытал восторг, который более ни на минуту не оставлял мою душу.
- Твоя откровенность сбивает меня с толку, - Джонатан растерянно вертел в руках свою скрипку.
- Я не жду от тебя ответа, - молодой человек горько усмехнулся. - Если я тебе не слишком отвратителен, побудь немного рядом. Просто живи здесь, просто играй. Эгоистично просить тебя об этом, но у меня действительно не получается писать без тебя. Здесь никто не помешает тебе репетировать.
Он отвернулся, страшась прочесть неприязнь на лице музыканта, и направился к флигелю. Там, прислоненный к стене, стоял мольберт с картиной, что Теннер начал писать сразу после той, первой, на которую его вдохновила игра Джонатана, но так и не закончил. Он установил мольберт на траве, взял в руки палитру, выдавил краски. Парень несколько мгновений разглядывал свою работу, затем нерешительно поднял кисть. Но пальцы предательски дрожали. Сейчас, пожалуй, впервые в жизни, Джошуа корил себя за откровенность. Ему следовало бы молчать, возможно, тогда удалось бы сблизиться со скрипачом хоть немного. А то и подружиться.
- Что это? - тихий голос Джонатана раздался совсем рядом.
Парень вздрогнул, но не обернулся. Ответил так же тихо, словно боясь потревожить какое-то хрупкое равновесие:
- Я не знаю.
- Как ты можешь писать то, чего не знаешь? - прозвучало удивленно у самого уха. Так близко, что Джошуа ощутил на коже теплое дыхание.
- Так было много раз. Я позволяю кисти жить своей жизнью, и она передает мои чувства и ощущения, как сам я бы не смог.
- А почему твои мазки такие легкие, почти прозрачные?
- Потому что они, как те ощущения, о которых я говорил. Они неосязаемые, их невозможно потрогать, но можно почувствовать. Как ветер - ты его не видишь, но чувствуешь. Как вода сквозь пальцы - нельзя удержать. Как мечта, известная лишь тебе, засевшая глубоко внутри, от которой так сладко дышится. Даже если этой мечты не должно быть. Понимаешь? - Джош резко обернулся и замер, увидев лицо Синклера так близко.
- У тебя краска на щеке, - Джонатан прикоснулся к лицу парня, легонько потер большим пальцем гладкую кожу.
Джошуа зажмурился, ловя ощущения от этого прикосновения чуть шершавой подушечки пальца и внезапно, повинуясь какому-то внутреннему порыву, накрыл руку скрипача своей. Потерся щекой о теплую ладонь.
- Что ты делаешь? – не ожидавший такого поворота Джонатан отдернул руку.
- Твое прикосновение так приятно! - художник прижал ладони к груди. - Внутри стало так тепло!
Синклер отступил на несколько шагов, схватил скрипку, словно спасительную соломинку.
- Джош, я не знаю, что тебе сказать сейчас. Не знаю, что делать.