– Пить, чтобы полегчало. Красивая женщина не имеет права опускаться, должен быть уровень, черта, за которую нельзя, понимаешь?
– Слушай, ты страшный человек, Виола, просто мысли мои читаешь!
– Да твои мысли на твоем лице написаны, – усмехнулась она.
В это время на сцене появились три накачанных парня в черно-белых узких плавках – два негра и блондин. Домино. Совсем как Марина с Виолой. Они извивались, демонстрируя рельефные торсы и внушительные агрегаты, едва прикрытые символическими плавками. Женщины и девушки, толпившиеся у сцены, визжали и плакали, тянули к ним руки, мечтая хоть на секунду коснуться этого великолепия, а Коваль сидела совершенно без эмоций, даже удивительно – танцоры не вызывали в ней ни желания, ни страсти, ни даже просто легкого возбуждения. Ничего. Виола ерзала на стуле, и Марина видела, как она пожирает глазами блондина, мысленно, видимо, уже сжимая его в объятиях. Коваль подтолкнула приятельницу в бок:
– Приглянулся парнишка?
– Ты заметила? Ой, не могу – обожаю высоких блондинов, просто голову теряю!
– Похоже, дорогая, он это тоже заметил, – усмехнулась Марина, глядя, как парень направляется к их столику, продираясь буквально через лес женских рук, протянутых к нему.
– Добрый вечер, – произнес он, оглядывая вызывающе выглядящую парочку ярких красоток. – Могу я скрасить ваше одиночество?
– Валяй! – кивнула Виола, и он присел рядом с ней, безошибочно определив, кому достанется.
– Меня зовут Ромео…
Коваль фыркнула:
– Ну, тогда моя подруга сегодня – Джульетта!
– Марина! – укоризненно сказала возбужденная донельзя Виола. Не будь здесь Коваль, мальчик был бы уже при деле…
– Все-все-все! – заверила та. – Молчу.
Парень перебирал Виолины пальчики, поднося к губам, и что-то шептал ей на ухо, отчего она заливисто похохатывала. "Быстро работает, молодец", – отметила Марина. Стоило ей отвлечься на минуту, как они встали и скрылись, оставив Коваль в компании бутылки текилы и сигареты.
На сцену вышел высокий, смуглый, длинноволосый парень в маске на лице. На танцора был спрос, это чувствовалось, но он легко спрыгнул со сцены и пошел прямо на Коваль, приблизился и поцеловал тонкую руку с длинными черными ногтями. Марина погладила его по щеке, сама не понимая, зачем делает это.
– Пойдешь со мной? – спросил парень.
– Еще не хватало! – фыркнула она. – Но посидеть рядом разрешу, так и быть.
Танцор послушно опустился на стул напротив и замер.
– Ты так и не снимешь маску? – спросила Коваль, закрывая глаза.
– Зачем тебе?
– Я хочу видеть твое лицо.
– А вдруг оно тебя разочарует?
– Как-нибудь переживу. Сними.
Он подчинился, и Марина, открыв глаза, ахнула – на нее, улыбаясь, смотрел Карлос, танцор из "Латины", исчезнувший около месяца назад.
– С ума сойти! – выдохнула она. – Ты?!
– Что, хочешь кого-нибудь другого? – спросил он, перемещаясь на пол рядом с креслом.
– О боже, нет, конечно, нет… Но – как ты здесь, как ты посмел уйти от меня?
– Я же не спрашиваю, как ты здесь, – усмехнулся он.
– Я даже и не знаю уже, – пожала плечами Коваль.
– Тогда, может, просто поговорим? – предложил Карлос, улыбаясь. – Мы давно не виделись.
– Давай, – откликнулась она эхом.
– Я слышал о том, что случилось. Поверь, мне очень жаль, надеюсь, что все наладится, и он вернется, все пойдет, как раньше.
– Нет, Карлос, – грустно покачала головой Марина. – Ничего не наладится, не повторится. Хорошее проходит так быстро… Знаешь, как меня называют теперь? Черная Вдова.
– Зачем слушаешь дураков? Это ведь от зависти и страха. Была б ты просто жена Малышева, курица домашняя, и тебя никто не трогал бы, но ты – Коваль, ты сама по себе. Раз не хоронила его, значит, он жив. Хотя бы для тебя, нужно просто верить в это.
Повисла пауза. Карлос осторожно поглаживал ее ноги, не стремясь, однако, перейти к чему-то другому. Ему всегда нравилась эта женщина, и даже вот эта возможность просто сидеть на полу у ее ног была для него подарком. Марина рассеянно водила рукой по черным вьющимся волосам, а перед глазами стояло лицо Егора – его синие глаза, его улыбка…
Они долго сидели так и молчали. Карлос закрыл глаза, прислушиваясь к движениям ее руки.
– Ты знаешь. Коваль, а я часто о тебе вспоминаю, – вдруг признался он, подняв на Марину глаза. – Если бы я мог чем-то помочь…
– Спасибо, Карлос, – проговорила Марина, прижимаясь лицом к его волосам. – Мне пора домой, – и потянулась к карману джинсов, чтобы достать деньги, которые по непонятной причине носила именно там, а не в сумке, но Карлос перехватил ее руку:
– Дорогая, я не сплю с женщиной за деньги, ты забыла?
– Тогда что ты делаешь здесь, благотворительностью занимаешься?
– Я имел в виду, что с тобой за деньги я ничего и никогда делать не буду. А другим я обхожусь очень недешево, поверь.
– Смотри, как знаешь. Проводи меня.
– Приезжай, когда захочешь, для тебя я всегда свободен, дорогая.
В это время вернулась томная и очень довольная Виола, бросила на них изучающий взгляд. Когда Карлос, попрощавшись, ушел, она накинулась на Марину:
– Ты ненормальная? Так и просидела здесь?
– Мне ничего не нужно, я приехала с тобой из любопытства! – подмигнула Коваль, вставая. – Поехали ко мне, переночуешь, а завтра Розан тебя отвезет.
– Не боишься? Вдруг я аферистка?
Марина пожала плечами, надевая шубу:
– Ну и что? У меня полон дом охраны, ты и пикнуть не успеешь, если что.
Виола расхохоталась, и они вышли на улицу, где у крыльца все же стоял "Хаммер" с телохранителями – ну, ясное дело, Розан не оставил босса без присмотра.
– Обалденная тачка у тебя, – заметила Виола, забираясь внутрь. – У меня раза в три меньше – "Фольксваген Гольф".
– Я не люблю маленькие машины, просто не понимаю. Всегда предпочитала такие вот танки, в них надежнее. А уж когда сама за руль сажусь, то лучше джипа вообще ничего не знаю – гоняю, как бешеная. Только в последнее время редко это делаю.
– Потому что пить много начали, – отозвался из-за руля Юрка.
– Смотри, чтобы не начала водителей увольнять по тихой грусти!
– Извините, Марина Викторовна, – пробормотал он, признав неуместность своего высказывания.
По дороге Коваль исподтишка все же разглядела как следует лицо своей новой знакомой: мелкие, кукольные черты, хорошо очерченный рот, аккуратный носик, голубые, прозрачные, какие-то распахнутые глаза в обрамлении светлых, видимо, ресниц, потому что накрашены они были очень интенсивно. Девочка явно знала толк в хорошей косметике и одежде, любила и умела посещать дорогие салоны красоты, была ухоженна и даже слегка вальяжна. Марине порой очень не хватало любви к себе, было жаль времени, но уж если она оказывалась в салоне "Бэлль", то проводила там почти весь день. Судя по Виоле, она тоже отнимала у парикмахеров и косметологов уйму их рабочего времени. И еще что-то было в ее глазах такое… порочное, что ли… Она явно скрывала что-то, придерживала до поры. Ничего, рано или поздно раскроется, в этом Марина не сомневалась.
В коттедже было темно, горничная ушла к себе. Макс включил свет, и они с Лешкой пошли по комнатам, проверяя, а Виола с интересом оглядывалась вокруг.
– Не слабо!
– Не жалуюсь, только одиноко стало. Я отвыкла жить одна, понимаешь? А без Егора мне вообще ничего не надо – ни дома, ни денег.
– Ты очень его любишь? – Виола сбросила шубу прямо на пол и опустилась в кресло, глядя, как Марина, присев, растапливает камин.
– Это не то слово. Я дышать без него не могу, нечем, воздуха не хватает.
– Он молодой?
– Старше меня на четырнадцать лет.
– Ого! И как? – поинтересовалась она, закурив свою сигарку.
– Ему нет равных. Такого бешеного мужика поискать! Знаешь, он очень хорошо выглядит, не скажешь даже, сколько ему лет, только седой совсем. Но, имея меня в женах… – Марина отложила спички и замолчала, глядя, как языки пламени постепенно охватывают лежащие пирамидкой березовые дрова в камине.
– Да, тяжело тебе теперь, – посочувствовала Виола.