Не менее сотни раз она сходила на кухню, чтобы узнать, как идёт подготовка к поминальному обеду, заглянула во все кастрюли и отведала все блюда.
Всякий раз проходя мимо племянницы, не забывала прилюдно обнять её, заглянуть в глаза, вытереть на лице той несуществующую слезу, напомнить, что всё в нашей земной жизни изменчиво и преходяще.
Не забывала обойти по кругу всех скорбящих, справиться о самочувствии, спросить, не надобно ли кому чего.
Натолкнувшись в коридоре на Лину с клеткой, в которой сидел нахохлившийся Жакуй, тут же распорядилась:
— Унеси его назад в покой, чтобы я его тут больше не видела.
— Позвольте немного постоять с ним на крыльце, — с мольбой в голосе попросила Лина. — Уж больно погода хорошая. Мы тихонько.
Тётушка Филиппина с сомнением посмотрела на попугая:
— Тихонько он не умеет. Надлежит как можно быстрее избавиться от сей бесполезной птицы.
— Госпожа Маргрит любили его. Он хороший, — сникла прислуга.
— Не стой на проходе, мешаешь. Иди, — тётушка Филиппина подтолкнула Лину к лестнице. — И немедля возвращайся в кухню. Рук не хватает, а ты с птицей возишься. Под ноги смотри, а то сверзишься, как… — она не договорила, перекрестилась и прошептала: — В моём доме лестницы не такие крутые. Или такие же?
Жакуй встрепенулся, вытянул шею и наклонил голову.
— Ну-ка юбку подними, красотка, ножки мне покажи, — проговорил скрипучим, тягучим голосом. — Ишь, какая сладенькая, — рассмеялся старческим смехом.
— Тьфу, антихрист! — отшатнулась от него женщина. — Господь всевидящий, как есть антихрист. Неси его с глаз моих долой.
Ворчала, глядя вслед служанке:
— Для чего Господь сотворил говорящую птицу, не пойму.
Отношения с жако у неё не сложились. В первую же их встречу Жакуй сходу обозвал тётушку Филиппину гаргульей и облаял.
— Прочь, антихрист, — замахала на него женщина. Закрестилась, пугливо озираясь и отступая. — Птица говорящая в доме не к добру. Ещё и лает. Как есть не к добру.
Словно тень тётушка ходила между скорбящими, прислушивалась к разговорам, останавливалась у той или иной группы, принимала соболезнования, сдержанно промокала слёзы носовым платком.
Её было много, слишком много.
Когда она надолго задержалась в компании госпожи Шрайнемакерс, госпожи Бригитты и ещё нескольких женщин их возраста, сидевших на диванах, Ника мысленно перекрестилась — наконец-то тётушка Филиппина устроит всем передышку.
По взглядам в свою сторону девушка безошибочно определила, что кумушки говорят о ней. Тётушка кивала в такт словам свахи, редко вставляла слово-два, слушала ту с напряжённым вниманием и снова кивала.
Ника заметила, как госпожа Сникерс остановила на ней свой взор, затем достала из ридикюля карандаш и записную книжицу, сделала в ней пометку и вернулась глазами к поминальному столу, сервированному против правил, но от этого не ставшим менее привлекательным.
Девушка ждала приезда господина Геррита ван Ромпея. Не знала почему, но хотела видеть именно его. Его соболезнования не показались бы ей лицемерными или неискренними, она бы приняла их с лёгким сердцем. Но, судя по всему, господин губернатор забыл сообщить ему о смерти госпожи Маргрит, а написать мужчине Ника не додумалась.
Алан Матфейсен и его мать тоже пришли. После похорон женщина не вернулась к поминальному столу, а вот Алан не отходил от Ники до тех пор, пока в кофейне не появилась Виллемина с отцом. За красавицей шла то ли компаньонка, то ли служанка — та самая угрюмая женщина, сопровождавшая её на поминках Якубуса.
Ника смотрела на капитана ночного дозора и думала, что Алан в качестве жениха для любой невесты неплох, но что он принесёт в новую семью? Долгов, может быть, не будет, но и вклад станет минимальным. Продвижения по службе ему ждать долго. И то при условии, что Ван дер Меер займёт место своего начальника и одобрит вместо себя кандидатуру Матфейсена, к которому он явно не благоволил. А вот Кэптен жених перспективный во всех смыслах.
Подумав о нём, Ника скользнула по его фигуре ничего не выражающим взглядом. На следующий день после смерти госпожи Маргрит у неё с Адрианом состоялся тяжёлый разговор.
Поговорить с ним получилось только вечером, когда гроб с покойницей стоял в гостиной, вереница первых соболезнующих иссякла, а у тела остались тётушка Филиппина и две женщины, нанятые читать молитву.
Именно Ван дер Меер помог Нике решить все организационные вопросы и дал на похороны недостающую денежную сумму. Видя её отстранённое состояние, не пытался отвлечь, разговорить, в её личное пространство не вторгался. По его поведению девушка видела, что их разговор обязательно состоится, только нужно дождаться, когда они останутся наедине.