— Это обязательно? Пиво ты тоже будешь пробовать?
Ника наморщила нос:
— Доверюсь твоему вкусу. Предпочитаю горячий шоколад, кофе или хороший чай.
— Здесь что? — указал Кэптен на зоны с фальш-перегородками.
— Уединённые уголки для романтических встреч, — еле дыша, тихо сказала Ника. В горле пересохло.
Они посмотрели один на другого. Их раскрасневшиеся лица были настолько близко, что чувствовался исходивший от них жар.
Увидев, как Адриан вскинул голову и, качнувшись на сиденье стула, собрался сказать что-то нелестное, поспешила громче дополнить:
— Также для деловых переговоров или встреч с друзьями. Перегородками послужат высокие растения, — прочистила горло покашливанием.
— А высокие растения доставит госпожа Матфейсен, — мужчина глянул на Нику в упор, да так, что у неё зашлось сердце. Зашлось не от страха или неловкости, а от удивления и непривычного приятного чувства — смеси восторга и недоверия. Неужели Кэптен ревнует? Не может быть!
Она выпрямилась и чуть отстранилась:
— К твоему сведению, кофейня должна вызывать приятные воспоминания, чтобы в неё хотелось прийти снова. В ней должно быть хорошо, уютно и спокойно. Состояние покоя и радости как раз и дадут цветы.
— И пиво, — Ван дер Меер улыбнулся, откинулся на спинку стула, вытянул больную ногу под стол и забарабанил пальцами по столешнице. — Слышал, что у госпожи Матфейсен самые дорогие цветы в городе. У нашего садовника можно купить дешевле.
— У неё редкие сорта растений, что немаловажно, — подчеркнула Ника. — Алан пообещал, что его мать продаст мне партию цветов с хорошей скидкой.
— Ну… если Алан пообещал… — Адриан криво ухмыльнулся и потянулся к кувшину.
Налил вина обоим. Смерив компаньонку нечитаемым взором, молча опустошил чашку.
Выпив вино залпом, девушка машинально облизала губы. Пристально всматривалась в мужчину. Его едкий насмешливый голос задел.
— Почему ты отзываешься о Матфейсене в подобном тоне? — спросила с вызовом.
На её вопрос ответили вопросом:
— Госпожа Маргрит знает, что вы встречаетесь?
— Мы не встречаемся, — запротестовала Ника. — Он заходит по-дружески, интересуется делами, предлагает посильную помощь. Что в этом плохого?
Помнила, что госпожа Матфейсен подыскивает для сына богатую невесту. Но какое отношение имеет к этому Ника? Она же не собирается выходить замуж за Алана!
Её не услышали:
— Тебе не следует принимать его в доме без дозволения матери.
— Почему? Что случится, если мы вместе выпьем чаю и просто поговорим? Алан из хорошей семьи, учтивый, всесторонне развитый, интересный собеседник… — хотела добавить «не связан брачными узами», но не стала.
— Здесь что за дыра в стене? — нетерпеливо и чуть грубовато перебил её Адриан, сев ровно и судорожно вздохнув.
— Не дыра, а выход из кухни к барной стойке, — ответила Ника недовольно. Успокаивала вдруг учащённо забившееся сердце, выравнивала дыхание. — Не знаю, что предпочесть: либо сделать в стене проём для двери, либо ограничиться раздаточным окном с широкой столешницей. Чтобы не бегать по кругу вот отсюда… сюда, — прочертила карандашом извилистый путь из кухни в зал кофейни.
— Сделаем половинчатую дверь*, — уверенно сказал Ван дер Меер и Ника удивилась, почему сама не додумалась до этого?
Кэптен устало потёр переносицу:
— Здесь что?
— Эту кладовую я переделаю за свой счёт, — девушка опустила глаза и покраснела. Попыталась вытащить из-под руки мужчины чертёж, по которому вопросов уже не осталось.
Ван дер Меер прижал лист ладонью к столу сильнее:
— Что в ней будет?
— Это не имеет отношение к кофейне, — вырывала чертёж Ника.
— Мне интересно, — настаивал Адриан, удерживая бумагу обеими руками. — Ты… с Якубусом… всего столько придумала необычного. Глядишь, и для меня ваша задумка окажется полезной.
— Ладно, — уступила девушка. — Я собираюсь кладовую переоборудовать под санузел.
— Под… что? — подался к ней мужчина, прислушиваясь к тихому голосу.
— Здесь будет рукомойник, здесь ванна, — кончиком карандаша Ника показывала соответствующие отметки на плане, — металлическая печь с трубой, краном и ёмкостью для воды. Греть воду до нужной температуры будем дровами. Затем нальём её в ванну, и можно будет мыться. Тепло, уединённо и… — замолчала, мысленно закончив: «обалденно приятно». Мечтательно вздохнула.
— И?.. — выжидал Ван дер Меер, не спуская насмешливых глаз с покрасневшей до корней волос компаньонки. Словно читал её мысли.
— И всё будет отделано голубой кафельной плиткой, вот!