Ника настолько увлеклась творчеством, что не заметила, как все, кто находился в кухне, обступили её и с немым восторгом наблюдали за работой.
В кофейне пустынно и тихо — время перерыва на обед. Все постояльцы поели и разошлись, кто куда. София вымыла пол, горничные и поломойка убирали покои на втором этаже.
— До чего же красиво, — прошептала Хенни, вытерев вспотевший подбородок тыльной стороной ладони.
— И вкусно, — поддакнула Тёкла, пожевав губами и сглотнув слюну.
— Не знала, что из масла и сахара можно сотворить такое чудо, — вздохнула София, пряча руки под передник.
Ида молчала. Тяжело вздохнув, качнулась и переступила с ноги на ногу.
Лина ойкнула и тихим, виноватым голосом заговорила:
— Чуть не забыла… Госпожа Руз, вас там какой-то господин спрашивают.
— Где… там? — не отрываясь от работы, уточнила Ника.
— Я велела ему подождать вас на крыльце.
По всем вопросам хозяйка гостевого дома принимала по понедельникам и четвергам с шести до семи часов вечера. Расписание с днями и часами приёма висело на входной двери в кофейню. К слову, ещё ни один означенный час Ника не провела в одиночестве.
Старательно дописывая на корже надпись, она медленно проговорила:
— И ты того господина не знаешь.
— Где-то видела его раньше, но никак не могу припомнить где. Он приходил вчера вечером, пил пиво. Сегодня поутру снова приходил, долго сидел и всё что-то писал у себя в книжице.
— Писатель, значит, — Ника изучала полученную надпись.
Вышло немного криво, но если нанести разметку и потренироваться ещё чуть-чуть, то всё получится. Пододвинув тарелку с очередным коржом, делая очередную пробную надпись, изменила наклон и толщину прописных кремовых букв, вывела завитушку и полюбовалась результатом.
— Так это, видно, господин Готскенс, хозяин лавки по переписи разных бумаг, — вмешалась София. — Я тоже его приметила. Уж больно долго он сидел, ел и пил мало, всё кого-то высматривал.
— Где именно сидел? — Ника тянула время.
Она ожидала прихода кого угодно, только не Мейндерта Готскенса. О владельце конторы по переписи книг и документов она давно забыла. Встречаться с ним не хотелось.
— У камина сидел, — ответила Лина.
— Не у камина, а у… как её… — Хенни на миг задумалась, — напротив барной стойки, — сообщила громко, глядя на Лину с превосходством. — Я тоже его видела.
Лина покосилась на Хенни и, когда та сложила губы в презрительной ухмылке, отступила от неё на шаг.
Хенни довольно хмыкнула и распорядилась:
— Тёкла, Ида, посмотрели, послушали и хватит. Принимайтесь за дела. Глядя на чужую работу, сыт не будешь.
— Сказать ему, что вы заняты? — не глядя на хозяйку, Лина разглаживала подол фартука.
Недовольная, что её оторвали от интересного занятия, Ника пробормотала:
— Иду, — и направилась к выходу. В душе нарастало беспокойство.
Мейндерт Готскенс стоял у клетки с Жакуем.
Ника замедлила шаг, с интересом прислушиваясь к их диалогу.
Важно восседая на жёрдочке, видно, не в первый раз жако повторил:
— Гаргулья.
— Ещё какие-нибудь слова знаешь? — спросил мужчина, льстиво улыбаясь пернатому.
— Мне нужен сейф, — потребовал Жакуй с заметным оживлением.
Готскенс сипло рассмеялся:
— Скажи мне, птица, зачем тебе нужен сейф? — протянул руку к клетке.
— Гарпун тебе в глотку, — ответил попугай басовито. Внимательно наблюдая за пальцем мужчины, пробовавшим прут клетки на прочность, предупредительно щёлкнул клювом.
— Осторожнее, господин Готскенс, не успеете опомниться, как останетесь без пальца, — Ника вышла на крыльцо и поздоровалась с гостем. — С чем пожаловали?
— Ах, милейшая госпожа Руз, — Готскенс моментально убрал руку и поприветствовал госпожу. С заискивающей улыбкой осведомился: — Могу я поговорить с вами? — проводил взором прошедшего мимо бармена. — Не здесь.
Ника окинула визитёра скользящим взглядом. С последней их встречи мужчина не изменился. Всё такой же серолицый, вежливый и угодливый.
Она торопливо посмотрела на циферблат своих часов, намекая на занятость. До открытия кофейни оставалось двадцать минут.