У Ники оборвалось сердце: накаркала! Она сжалась в испуге, взмахнула подсвечником, содрогнулась, когда неожиданно спасительная мужская рука схватила её сзади, удерживая за ворот платья. Попавшие в захват волосы вызвали адскую боль в гематоме на голове. Синяк на груди почти сошёл, а вот шишка на затылке, стоило её задеть, по-прежнему пульсировала жгучей болью.
Девушка зашипела и ухватилась за руку Кэптена:
— Задушишь, — тяжело дыша, завертела головой. Поморщилась: — Всё в порядке. Сам не скатись. А то и меня снесёт ударной волной.
— Госпожа Маргрит каждый день на могилу Якубуса ходит. Одна, — негромкий голос Адриана прозвучал в тишине с укором, царапнул по нервам ржавым гвоздём.
— Ты это к чему сказал? — развернулась Ника к мужчине, едва не выронив подсвечник. — Следишь за мной? Не хожу на могилу и не пойду.
Ван дер Меер тяжело вздохнул:
— Экономка сказала. Не в укор тебе. Я тоже на его могиле ни разу после погребения не был.
Подсвечник дрогнул в руке девушки; затрещал пролившийся воск; задрожало пламя свечей.
— Прости меня. Если бы не я… — покаянный голос Ники затих.
— Если бы не ты, то сейчас я не шёл бы за тобой.
— Если бы не ты, то вместо Якубуса в могиле лежала я.
Подобрав рулон с чертежами, Ника ускорила шаг.
Хенни закрыла дверь на внутренний засов, оказавшийся непривычно тугим и скрипучим.
— Смазать следует, — заметил Ван дер Меер, отстраняя компаньонку, пытавшуюся оттянуть засов.
«Нежное создание», — подавила вздох Ника. Данное себе обещание подкачать мышцы рук забылось в тот же день.
Они вышли во двор. Высоко в небе в туманной дымке висел тонкий серп убывающей луны. Её бледный свет рассеивал мрак, преследовал длинными тенями. Слышались звуки ночного города — приглушённые, неясные, неопасные.
Шагнув в сторону калитки, Ван дер Меер остановился:
— Ты молодец, Руз, — посмотрел на неё серьёзно. — Чего-то недоговариваешь, темнишь, но… молодец.
В этот раз она успела уклониться от его привычного жеста и хлопнуть мужчину рулоном по руке, да так, что в трубке затрещала бумага.
Кэптен скорчил шутливую болезненную гримасу и попытался схватить компаньонку за руку.
Ника со смехом отпрыгнула:
— Теперь так будет всегда.
— Не думал, что малышка Руз станет такой… — поймал её за руку.
Девушка вскинула подбородок и улыбнулась:
— Какой?
Адриан подступил к ней вплотную и низко наклонился:
— Понятливой, смышлёной…
Щёку обдало тёплым мужским дыханием; по телу прокатилась неконтролируемая дрожь. Ника затихла и закрыла глаза: вот бы… сейчас…
— Завтра не приду, — сообщил Ван дер Меер, с лёгкостью отнимая рулон. — Затвори за мной калитку.
И в этот раз девушка не оплошала. Не успел он поднять руку, чтобы коснуться кончика её носа, как она ударила его по ладони. На досадливое шипение напомнила:
— Так будет всегда. Сработал механизм защиты на предполагаемую угрозу.
— Вот, снова говоришь нескладно.
Ника со смехом вытолкнула Кэптена в распахнутую калитку:
— Тебе пора, — поспешно захлопнула её и с шумом задвинула засов. Крикнула: — Спокойной ночи, компаньон!
Прислушалась.
В ответ услышала лишь злобный лай разбуженной собаки за соседским забором.
Цыкнула на неё, призывая к спокойствию. Когда собака с истеричным визгом бросилась на забор, непроизвольно отшатнулась и рассмеялась:
— Не подружимся с тобой, — потёрла зудевший кончик носа.
Закрывая дверь, задумалась: «Кэптен… такой красивый пошёл домой или в таверну? Раньше он был верен жене, теперь его с ней ничего не связывает, кроме обиды и денежного долга».
Пока поднималась на третий этаж, коварная мысль не отпускала, впрыскивая в сознание очередную порцию яда. Перед глазами закружился хоровод полуголых девиц лёгкого поведения в пёстрых нарядах, послышался их манящий шёпот и призывный смех. Из серебряных кувшинов лилось вино, в высоких хрустальных вазах лежали сочные фрукты как в натюрмортах малых голландцев…
«Хватит накручивать себя», — оборвала видение Ника. Ван дер Меер пошёл домой. Куда же ещё? Стал бы он забирать чертежи, если бы шёл развлекаться?
Прошло десять дней
Пока всё шло по плану.
Ника открыла новенькую толстую тетрадь для записей, поставила птичку у пункта «Выезд арендатора», вписала дату. Мясник приятно удивил, не оставив после себя даже грязной тряпки. Лишь у входной двери в углу стояло пустое ведро и половая щётка со стёртой щетиной.