Собака, как и предполагала девушка, оказалась небольшой, чёрно-белого окраса, с острой мордочкой, стоячими ушами, напоминающими крылья бабочки, и большими грустными глазами.
«Той-спаниель», — узнала Ника породу, часто изображавшуюся малыми голландцами на своих картинах.
Увидев людей, Бадди нетерпеливо заскулил, затоптался передними лапами на толстой подстилке, натянул поводок, привязанный к скамье, но с места не сдвинулся. Задняя часть туловища осталась неподвижной. Пёсик мог ходить, опираясь на здоровые передние лапы, волоча заднюю часть тела по земле. Несмотря на увечье, он выглядела упитанным и чистым. За ним ухаживали.
Ника присела перед ним, погладила по голове.
Бадди лизнул её руку.
Дэниэл присел рядом.
— Какой он славный, — сказала девушка без тени улыбки. — Сколько ему лет? Что с ним случилось?
— Шесть лет. Его мне подарила мама за полгода до своей смерти. А четыре года назад Бадди попал под карету и с тех пор не ходит. Он пытается всякий раз, но не может. Мы привязываем его, чтобы он не ползал. Так он стирает шерсть и кожу до крови.
— Ему же не больно? — ощупывала Ника заднюю часть тела спаниеля. — Иногда животное милосерднее усыпить, чем обрекать на муки.
— Спустить кровь? Убить?.. — Дэниэл рывком встал, сжав ладони в кулаки. — Его нельзя убивать. Его мне подарила мама. Если бы ему было больно, он бы лаял по-другому. Я помню, как он скулил, когда у него заживали переломы. Мы его долго лечили у лекаря.
— Почему он лает, не скажешь? Разве собака станет лаять, если её ничего не беспокоит?
— Я не знал, что его лай мешает вам. Его можно привязать с другой стороны дома, — с готовностью предложил Дэниэл.
— А с другой стороны соседей нет? — усмехнулась Ника.
Юноша не ответил, нахмурился.
— Он лает, потому что всё время один? — допытывалась девушка, зная ответ. — Требует общения, хочет бегать, резвиться, но вам не до собаки? Вы устали от него, — с укором сказала она.
Дэниэл опустил голову. Молчал.
— Вы сохранили ему жизнь, но лишили своего общения, — вздохнула Ника. — Главное для собаки — возможность каждую минуту быть рядом с хозяином, выполнять его команды, любить его. Сделай для него ходунки, — предложила она неожиданно для себя. — Он будет бегать за тобой и радоваться жизни.
— Ходунки? — удивился юноша. — Что за ходунки?
— У тебя есть карандаш и бумага? Неси, нарисую. Видела такие, правда, один раз, мельком, но, вроде, ничего сложного в их изготовлении нет.
— Я сейчас, только не уходи, — Дэниэл быстрым шагом ушёл в дом, а Ника осталась со спаниелем.
Гладила Бадди и разговаривала с ним:
— Я ведь думала, что ты вредный, а ты такой милашка.
Он лизал ей руки, жалобно скулил, просительно заглядывал в глаза.
— Не переживай, мальчик. Дэниэл сделает для тебя ходунки, и ты снова будешь бегать. Вон, какие у тебя сильные передние лапы.
Ника поставила собаку на лапы, подняла заднюю часть тела, примериваясь, насколько высоким должно стать приспособление.
— Скажи, за что тебе всё это дано? — расстроилась она. — За чьи грехи ты наказан?
Дэниэл вернулся быстро и взял пса на руки. Тот не упустил возможности облизать лицо хозяина.
Они сели на скамью.
Девушка делала эскиз и объясняла, как ходунки должны поддерживать неподвижную часть тела спаниеля.
— Смотри и думай, Дэниэл, из чего и как их можно сделать. Не сможешь осилить сам — найди того, кто сможет. У вас достаточно денег, и проблем быть не должно. Детали для ходунков вряд ли будут стоить дорого. Деньги есть? — уточнила она на всякий случай.
Юноша кивнул:
— Бабушка даст. Она очень любит Бадди, но сильно устаёт от его лая. Раньше он был спокойный, а теперь… — покраснел и замолчал.
— На нас лает, — договорила Ника. — Пока за забором стояла тишина, он молчал. Теперь слышит чужих. Верно?
— Верно, — согласился Дэниэл.
— Вот, смотри, это два колеса…
Девушка рисовала и показывала на Бадди, что и как будет крепиться к его телу.
— Возможно, в ходе изготовления потребуются правки — что-то добавить или убрать. Главное — хорошо представлять то, что ты собираешься сделать.
— Ты меня совсем не помнишь? — вдруг спросил Дэниэл, безотрывно глядя в глаза Ники.
Она растерялась. Руз давно ничего ей не только не подсказывала, но и не влияла на её поведение. Больше не чувствовалось её незримого присутствия. Душа Неженки окончательно покинула своё тело, оставив новой владелице множество загадок.